Кирово-Чепецкий Треугольник

В самом центре Кировской области, рядом с Химкомбинатом несколько лет назад появилась новая аномальная зона, прозванная Кирово-Чепецким Треугольником. В Трегольнике происходит множество необъяснимых явлений: странный туман накрывает местность даже в ясные солнечные дни, в кустах шиповника рыщут страшные оборотни, а в лесу живет легендарный снежный человек прозванный Хозяином. Многие люди бились над тайной возникновения Треугольника, пытались разгадать его загадочные явления, но свою истинную сущность он отрывает только избранным.

Автор: Щеглов Антон Александрович

Глава 1

Треугольник

Озеро осталось справа, а слева плотной зеленой стеной тянулась холмистая грива, поросшая сосновым лесом, едва различимым в наступающем тумане «циклона». Сергей лежал в густой траве пойменного луга. Зеленый ковер, искрящийся в лучах утреннего солнца, казался целым, огромным живым мохнатым зеленым зверем… 
Стебли, покрытые росой, сплетались и пронизывали окружающий мир. Мир, дышащий чистотой - простой, ясный и в тоже время загадочный, таинственный и запретный. 
Во время ходьбы местами трава доходила до пояса. Если аккуратно раздвинуть её и лечь на землю, стараясь ничего не измять, то обволакивает незабываемый запах. Аромат цветов шиповника, сырой земли, юной травы расслабляет и сразу становится спокойно. Возникает ощущение покоя, сравнимое с детской верой в защиту родителей.
 Расслабление теплой волной растеклось по телу, даже пальцы ног в промокших берцах почувствовали приятное теплое покалывание. Так бы лежать и лежать, и ни о чем не думать. Но вот подходит новая полоса «циклона», сейчас и на расстоянии 15 метров ничего не будет видно. Пора идти.
Сергей с ощутимым сожалением поднялся. Подобрал лежащие рядом в траве рюкзак и ружье, автоматически проверив, взведен ли курок, установлен ли предохранитель, и медленно пошел по направлению к 15008 скважине. 
Был конец июня и недостаток теплых дней еще не дал расплодиться в огромном количестве местным комарам. Рюкзак приятно тяжелил плечи, верная «тулка» лежала на сгибе левой руки. Все пространство вокруг укрыто мягким покрывалом белого тумана. Идти было легко. Казалось, растительность сама расступается, пропуская человека вперед. Это ощущение улавливаешь подсознательно, на грани восприятия: кажется, что все возможно, что ты полон сил, а промокшие брюки и куртка только добавляют хорошего настроения. Мир представляется ясным, цели кажутся достижимыми. Вот в этот момент и надо поймать себя за косичку и вытянуть из болота мягкой расслабленности, поскольку именно сейчас окружающий мир и готовит тебе подножку в виде своры «оборотней», явления самого «Хозяина» или даже проще - сучка, который рассечет тебе щеку. В такой момент твое подсознание успокоено ощущением приятия этого мира и не осознает, не чувствует опасностей. Легче всего освежить восприятие несколькими приседаниями. Правая коленная чашечка привычно хрустнула. Ага, полегчало.

И вдруг справа, буквально на краю зоны обзора, у ближайшего куста шиповника в тумане возникло быстрое движение. Ты еще не успел осознать, подумать, проанализировать, что происходит, а тело само вжало голову в плечи, совершило прыжок с разворотом, приклад уперся в плечо, а большой палец уже сдвинул флажок предохранителя. Едва поймав на мушку силуэт переднего оборотня, ружье будто само собой выстрелило. И пока твою голову наполняет привычный звон, а в ушах как будто засели ватные пробки, ты чувствуешь, что твоя правая рука уже передернула затвор, латунная гильза вылетела, кувыркаясь, в траву, а в стволе уже следующий патрон и на мушке - оскалившаяся волчья морда второго оборотня. Выстрел длится мгновение, но вмещает в себя целый калейдоскоп ощущений – мягкая, но сильная отдача приклада будто передается всему телу. Какие-то секунды ты чувствуешь, как энергия выстрела разливается по тебе, наполняя силой ноги, чуть согнутые в коленях, руки, передергивающие затвор. В такие моменты всё происходит как бы само собой, на автопилоте.
Возвращаешься в себя, когда сладковатый запах сгоревшего пороха забивает ноздри. Ловишь себя на мысли, что даже с некоторым любопытством разглядываешь пасть оборотня с несоразмерно огромными клыками, маленькими злобными глазами, прижатыми ушами на могучем теле размерами с породистого дога. Обычно хватает одного попадания. Если бегущий первым оборотень наткнется хотя бы на одну дробину картечного патрона - схватку можно считать оконченной. Не знаю почему, но атака сразу же захлёбываются. Твари замирают как вкопанные. Проходит несколько секунд игры в гляделки, и они уволакивают тело своего убитого или раненного товарища назад в густые кусты. 
На этот раз упавший от заряда дроби вожак поднялся сам, и, подволакивая переднюю лапу, первым исчез в кустах. За ним последовали остальные. На этот раз Сергей насчитал шесть серых силуэтов. Вчера, еще на том берегу Вятки их было всего четверо. Остывая от скоротечной схватки и пытаясь найти в траве упавшую гильзу, он в который раз удивлялся этим, казалось лишенным смысла, атакам. При условии, что в магазине его ружья всего два патрона (один в стволе), атака четырех, а тем более шести оборотней просто обязана завершиться их победой! Но один только один точный выстрел, они всегда уходят. Парни из службы безопасности «Еврохима» рассказывали: у них на заводе минеральных удобрений иногда появляются оборотни, и точно также после точного выстрела уходят. Так бывает, когда оборотни бесшумными тенями сопровождают ремонтников к первой секции шламоотвала, ближайшей к Треугольнику. 
В сам-то Треугольник служба безопасности не за что не сунутся. Треугольник… сколько слухов сплелось вокруг. Скольких людей он манил и скольким открылся. 
«Сколько, сколько... и я вот чё, дурак, здесь делаю?»
Ага, вот и гильза... ну все хорошо теперь: и от оборотней отбился и гильзу нашел, а ведь могло быть гораздо хуже (надо как-то подбодрить себя). Вот и «циклон» прошел, выглянуло солнце.
Стало заметно теплее, снова разлился аромат цветущего шиповника. До этого почти молчащий луг наполнил стрекот насекомых, залетали в разные стороны шмели и мухи, запорхало множество бабочек. Прямо над ухом пролетела большая зеленая стрекоза -«коромысло», неприятно резанув по нервам треском своего хитина. А здесь уже иначе. Ходить по залитому солнцем некошеному лугу приятно только в фильмах. Солнце, нагревая растения, усиливает испарение с них влаги или, как говорят биологи «резко повышает транспирацию». Теперь воздух напитан парами воды. Ты буквально плаваешь в мареве пыльцы и пара. На спине под рюкзаком уже ощущаются стекающие капли пота, высокая трава, постоянно опутывая ноги, отнюдь не способствует экономии сил. А тут еще и ружье в руке. В итоге приятная прогулка по туману осталась только воспоминанием. Это не кино.
Через пятнадцать минут выматывающей ходьбы из-за дуба появилась 15008 скважина. До появления Треугольника она служила в мониторинговых целях. Из нее отбирали пробы грунтовых вод, по качеству которых судили о продвижении ареала подземного загрязнения в сторону Вятки. Поляна, на которой расположена скважина, была очень живописной, почти со всех сторон окружена раскидистыми дубами и липами, как будто с полотна художника 19 века. 
Когда Сергей дошел до нее, всю местность вокруг опять накрыл туман «Циклона». Яркое солнечное утро моментально потеряло свою прелесть, звуки стали глухими, аромат шиповника растаял. Насекомые, как по команде, смолкли, и, хотя шмель все еще летал над цветами, его жужжание стало практически не слышным. Окружающие поляну дубы поменяли свои очертания, трава как будто стала ниже. Все окружающее в такие моменты казалось, сдвигается на несколько сантиметров в сторону. Зато возвращается ощущение таинственности происходящего. Опять появляется ушедшее было чувство чьего-то взгляда, чьей-то воли, направляющей тебя. Стоит только в кустах треснуть сучку, как мурашки пробегают по спине и затылку, а волосы встают дыбом. Пальцы сильнее сжимают рукоять ружья, щека ждёт касания цевья. Внимание концентрируется и превращается в какое-то подобие локатора – сканирует ближайшие кусты. А мысли принимают неприятное русло самокопания и диалога с самим собой.

Больше всего наползание «циклона» напоминает смену декораций в театре. Изменяется и сцена и костюмы актеров. Появляется ощущение: ты не просто человек, исполняющий роль зрителя, а марионетка. Этот как сон - пора выходить на сцену любительского театра, а ты не помнишь ни слова, ни роль как таковую. Все начинают тебе подсказывать, они хотят помочь; и вот уже обычные зрители знают и понимают суть происходящего, а от тебя она ускользает. 
Так и сейчас: перед тобой разыгрывают очень важное и интересное представление, а ты просто не выучил роль, тебя гложет это чувство вины не известно за что и перед кем.
Наверное перед тем, кто это все придумал. Ведь ты должен понять суть, должен догадаться, зачем все эти оборотни, Хозяин, видения, «циклон» и сам этот чёртов Треугольник. А ты, как слепой, бьешься головой о закрытую дверь, стреляешь по оборотням, пугаешься Хозяина, плутаешь в тумане. Все напрасно и все мимо. Этот лабиринт, кажется, не имеет выхода. 
Зато, каким бы ты не был уставшим, как бы тебе не хотелось есть или пить, приход «циклона», смена декораций резко меняют направление и ход твоих мыслей. Вот они текли размеренно, лениво, о необходимости привала, о том до куда сегодня необходимо дойти, и вдруг ты начинаешь думать о том, кто ты. О том, зачем ты здесь, что же ты опять, в который раз ищешь в этом Треугольнике.
«Циклон», несмотря на внешнюю схожесть с туманом, не подчиняется привычным законам физики. Может появиться в солнечный день и поглотить все пространство вокруг, он никогда не огибает деревья или другие предметы, не реагирует на движение воздуха или ветер. Это очень интересное ощущение – ветер волнами наклоняет траву, раскачиваются ветви дубов, а облако «циклона» плывет по своим делам в противоположную сторону. Забавно! Никто не знает, из чего он состоит. Возможно это все тот же водяной пар или субстанция с башен «Еврохима»... а может и что-то другое. Зато в «циклоне» не намокает ни одежда, ни трава. Потому и место для костра можно выбрать быстро. 

15008 скважина — кусок трубы, торчащий на полтора метра из земли, диаметром сантиметров в восемь. Но так было Раньше. Сейчас она, сильно проржавевшая, возвышается метров на пять, к тому же под углом. Вдобавок, в ее основании появился двухметровый холм. Было такое ощущение, что какая-то сила выталкивала ее из земли, избавлялась от железной занозы. Среди тех, кто ходил этим маршрутом, было принято привязывать на трубу ленточки. На удачу, или вроде того... теперь труба была буквально забинтована разноцветным ворохом истрепавшихся кусочков ткани.
Сергей взял немного правее. Зря сменил темп - стала наваливаться усталость. Бессонная ночь притупляет внимание. А скорость реакции в Треугольнике никак нельзя терять. Стоит только размякнуть, потерять бдительность и, проходя мимо очередного куста, не заметишь резкое движение. И тогда в твое левое запястье вонзятся зубы первого попавшегося оборотня. В это время второй уже сживает в зубах твою правую руку. Ты чувствуешь на своей шее острые клыки, горячую слюну и мир проваливается в черную бездну. Какова перспектива?
Конечно, таких рассказов ни от кого не услышишь — мёртвые не болтают. Но богатое воображение рисует именно такую картину. 
В реальном мире Треугольника в отличие от «классических книг» об аномальных зонах, таких, как заполонившая полки книжных магазинов серия «С.т.а.л.к.е.р.», и легендарного, «Пикника на обочине», нет трупов и трагических смертей, нет войны между сталкерами, нет собственно самих сталкеров. Да, есть, конечно, оборотни, но вряд ли они кого-то убили. Есть много баек, легенд, что кто-то не вернулся, кого-то загрызли, или кто-то носит на себе ужасные шрамы от их зубов. Но на поверку оказывалось, что все живы и всего лишь ударились в очередной многодневный загул. А шрамы остались от зубов собаки соседа-наркомана.
В тоже время никакие свидетельства не говорят в пользу и миролюбия оборотней. Потому приходится таскать с собой ружье, снаряженное картечными патронами. Да большую аптечку с перевязочными средствами. Ну, ещё бутылочку чего-нибудь горячительного. В любом случае, в Треугольнике надо быть готовым ко многим сюрпризам и быть всегда начеку. 
Сергей уже давно хотел сделать привал, но надо было дойти до первого порога, а по нитке этого маршрута первым порогом как раз являлась скважина. Пороги... Фронтир, отделяющий обыденный мир от Треугольника. По давно устоявшейся традиции, на очередном пороге было принято проводить сеанс «растворения» для того, чтобы попытаться взглянуть на мир за спиной. 
Про тему растворения необходимо говорить отдельно и долго. Но если вскользь: большинство авторов парапсихологической, психологической эзотерической литературы и прочего мракобесия, сходятся во мнении: мир совсем не такой, каким мы его видим с помощью зрения. Наш мозг сидит в некоем подобии танка, хорошо защищен, но способен изучать окружающее только через узкие искажающие триплексы, перископы или панорамные прицелы. Сейчас, конечно, у танкистов есть и хорошие цифровые камеры, и тепловизоры, но и они не позволяют ощутить все многообразие мира. Подобно танкисту, лишенному нормального обзора, наш разум выстраивает картинку, весьма отличающуюся от реального положения вещей. Есть, конечно, средства, позволяющие открыть тяжелые бронированные люки, выйти на солнечный свет и понюхать ближайший цветок шиповника. В числе них ЛСД, холотропное дыхание, алкоголь. 
Сергей под растворением понимал сочетание самых простых из перечисленных подходов. Хотя у каждого свой способ открыть тяжелый танковый люк: кто-то занимается йогой, кто-то шаманизмом... Но все сходятся в том, что без этого вникнуть в суть Треугольника практически невозможно. Ситуация усложняется тем, что человек формирует мироощущение в зависимости от своего образа жизни, образования, воспитания и окружения. Вдобавок еще городская среда, в которой настоящая природа, путешествия, пища, общение заменены топорно сделанными копиями. Попадая из урбанистической среды в природную — человек теряется. Он несет в себе парадигму мировосприятия того, упрощенного мира. И не ведает действительности. В такой ситуации, не сбросив весь этот балласт, открыть люки танка не возможно.
Ходит ещё такая байка: пришел в Треугольник как-то раз Губернатор области и заявил, что ничего странного не видит. Ничего, дескать, нет тут сказочного. Ну, туман тут несколько необычный (видимо из-за испарения отходов химкомбината), а в остальном - все нормально. А тогда еще тема Треугольника только начала раскручиваться. Чтобы не допустить паники, Губернатор решил лично пересечь Треугольник и пройти через его центр. Об этом тогда все газеты писали.
Губернатор, сопровождаемый группой вооруженного спецназа, прошел аж до 6 секции хвостохранилища за Бобровым озером. Ничего не происходило ни с ним, ни с охраной. Никуда он не пропали, никакие мифические животные на него не нападали, никакой хозяин к нему не выходил. Ни на чай, ни на поклон. Единственное - накрыл их туман «Циклона» пару раз, но как без этого. 
Вот так и любой другой человек, уверенный в одномерности бытия, может найти знаменитую «желтую дорогу» за пару часов. Выйти на пятую и шесту секции хвостохранилища а дальше - к бывшему собачьему питомнику. Уже на территории самого Кирово-Чепецка. При этом, правда, пару раз отбиться от оборотней придётся наверняка. Но есть исключения: говорят, по этой дороге как-то смогли проехать пара ребятишек с рыбалки на велосипедах. 
Таким образом, понять, заметить, ощутить суть Треугольника можно только при неспешном движении, с частыми остановками, для медитации-растворения, если хотите. 
Может быть, поэтому ходить по Треугольнику короткими, прямыми дорогами не принято? Существуют несколько разведанных маршрутов, которые не ведут прямо в центр так, как «желтая дорога». Петляют по спирали, по часовой стрелке обходят шламоотвалы, заходя на них со стороны озера Ивановского, и только затем, по полуразрушенной дамбе, подходят к 6 секции хвостохранилища мела. Путь этот обычно занимает дня два, разумеется, со всевозможными остановками. 
Так и сейчас, уйдя с поляны в густой подлесок, Сергей быстро отыскал место с реденькой травой под одной из лип и занялся устройством костерка. Найти дрова несколько мешал туман «Циклона», в затененном подлеске во время тумана видимость была хуже некуда, но в таком месте всегда полно дров. Ага, вот эта валежина как раз подойдет. Сначала он сгреб сухие прошлогодние листья в аккуратную кучку, затем наломал очень мелких веточек. И вот уже над маленьким костерком заплясали первые языки пламени. Каждый раз, разводя костер, Сергей не переставал удивляться тому, что пламя только разгорающегося костра никогда не обжигает пальцев. В Треугольнике есть ряд правил при разведении костра и устройстве ночлега: первое – надо выбирать тихое потаенное место, при этом всегда стараясь затоптать как можно меньше растений. Второе – костер не должен быть большим. Третье – уходя с места привала, обязательно затушить все угли до полного прекращения тления.
Наладив подвес для маленьких котелков, можно и расслабиться. Сладкий запах костра из липовых веток растекается по подлеску, ты сидишь на мягкой подстилке прошлогодней листвы. Из глубокой насыщенной тени деревьев видна поляна со скважиной, на которую после «циклона» опять заглянуло солнце, наполнив ее контрастными оттенками. На часах 11.05. Отлично, через полчаса будут готовы суп и чай, а там пообедав, после 3 часов можно двинуть дальше. 
Для проведения сеанса растворения путешественник плеснул в металлическую кружку немного водки, насыпал рядом кучку сушеных мухоморов. Залпом выпив содержимое кружки и закусив горсточкой грибов, Сергей закрыл глаза, задержал дыхание и вдохнул полной грудью. Мир вокруг начал едва уловимо меняться. Ранее не осознаваемое пение птиц окружило со всех сторон. Белка проскакала по ветвям ближайшей липы. Цветы на поляне, казалось, стали ярче, гул насекомых - размереннее. Подлесок больше не пах прелой листвой, а искрился запахами разнотравного луга, глухим тягучим запахом тины раскинувшегося рядом озерца, мармеладным запахом липового цвета. Калейдоскоп ощущений начал вращаться. Вода в котелках закипела и в нее было выброшено пару пакетов растворимого супа и горсть заварки. Еще минут 20 и можно будет обедать. 
А пока можно снять ботинки, развесить сушить на ветках носки. Даже если накроет очередной «циклон», оборотни не нападают на сидящего у костра человека. Но, на всякий случай, верная «тулка» всегда под рукой. Через двадцать минут после приема второй дозы растворителя над вывернутой скважиной на поляне стало ясно различимо разноцветное свечение в виде радуги. Еще через час после того, как обед из супа и покрошенной в него копченой колбасы был съеден, радужное свечение было различимо по всему лесу. Разноцветные радужные нити подобно паутине опутывали стволы деревьев, мелкую траву подлеска, тянулись на освещенную солнцем поляну и там, играя в лучах полуденного солнца, вились по спирали вокруг тряпичных ленточек скважины, устремляясь в небо. В нити редко получается вглядеться: только пытаешься их рассмотреть, они тают, ускользая. Видны они только, если смотреть как бы сквозь лес, как при разглядывании голографической картинки. При этом очень важно глубоко и равномерно дышать, концентрируясь на выдохе, представляя визуальный образ своих легких. Вот они расправляются, впуская полную грудную клетку воздуха. Вот медленно сжимаются. 
 Затем необходимо в течение 5 минут очень глубоко и с максимальной частотой дышать, прикладывая все силы… и вот уже нити не статичны, они двигаются, переливаясь, сплетаясь и расплетаясь, то пропадают, растворяются, то вновь выплывают из небытия. Больше всего их плавные движения похожи на равномерные колебания речных водорослей в стремительном течении. От созерцания этой сказочной красоты замирает сердце. Гортань сводит судорогой, а из глаз ручьем текут слезы. Боже, как же хорошо! Как же все прекрасно! Сначала ноги или руки бессистемно дергаются, тело заходится в спазмах рыданий. Но уже вскоре, когда психические «зажимы» проходят, а кровь, перенасыщенная кислородом после пятиминутной гипервентиляции, растекается по телу, и ты ловишь себя на мысли, что нет необходимости дышать, - твое тело воспаряет в окутанном разноцветными нитями подлеске, плывет, колыхается в такт их движениям. Ты замечаешь, что из кончиков пальцев начинают расти тонкие лучики света, подобно нитям они тянутся в сторону поляны, как нежные щупальца они осязают воздух вокруг, касаются разноцветной паутины деревьев, сначала вздрагивают от первых прикосновений, а потом, секунду помедлив, устремляются в них, растекаясь по коре. Тело охватывает новое цунами ощущений, радужный калейдоскоп вращается, концентрируясь на солнечной поляне. Уже слышатся отголоски музыки… Но над поляной промелькнула тень.
Вдруг все изменилось. Нити изменили свои колебания, начали спутываться. Кончики пальцев втянули свои отростки-лучи. Размеренный ритм колебаний сбился, стал двигаться с перерывами. Тело почувствовало гравитацию, затылок заныл от неудобной опоры о шершавую кору липы. Кровь пульсирующими ударами двигалась к кончикам пальцев на руках. Подошвы ног как будто грело большой лампой. На поляне справа от скважины нити расступились, образовав коридор, по которому не торопясь шел человек. Он шел прямо на Сергея, каким-то образом угадывая его местоположение в густом подлеске. С его приближением стало меркнуть сияние над скважиной. Разноцветные паутинки, наполняя цветами сумрак подлеска, одна за одной гасли, уменьшались, блекли. 
До парня оставалось десяток метров и Сергей разглядел его в мельчайших деталях. Он был относительно высоко роста, на вид лет двадцати пяти. В очках в тонкой металлической оправе. Из-под заношенной бейсболки выбивался хвост волнистых волос. За его плечами красовался огромный красный рюкзак литров на 100! А в руке он нес видавшую виды двустволку-вертикалку. Ну, слава Богу, хоть не сталкер, подумал Сергей и уловил краем глаза, что подлесок уже спрятал все свои сказочные декорации. 
Молодой человек буквально проломился сквозь кусты и заметно вздрогнул, разглядев бивуак Сергея. Очередной туман накрыл поляну и под кронами деревьев стало почти темно. В моменты сразу после растворения реакция просто феноменальная: успеваешь ощутить много разных событий, ранее сливавшихся в одно. Сергей успел различить пять последовательных эмоций, промелькнувших на лице незнакомца, пока тот растерянно стоял перед догорающим костром. Наверное, выражение лица Сергея не было адекватно обстановке и несколько напугало молодого парня. Секундную паузу прервало ритуальное приглашение к костру.
 - Путь долгий, отдых легкий! - проговорил Сергей старательно, но едва ворочая еще не послушным после растворения языком.
Эта ключевая фраза была хорошо знакома всем завсегдатаям сайта «Чепецк.ру», на котором красовался единственный на всю страну форум ПУТь «Пешеходные Путешествия по Кирово-Чепецкому Треугольнику». 
- «Иду по пути с МИРом» 
Отзыв тоже был стандартным. МИР - это также вывешенный на форуме и часто мелькающий в статьях сайта «Мировой Источник Разума», свод разработанных вольными пользователями правил нахождения в треугольнике. Например, правила разведения костров, обращения с оружием, общения между ПУТниками, отношения к сталкерам и т.д.
По данному отзыву можно было с уверенностью сказать, что перед тобой твой брат ПУТник и ему можно доверять.
Пока ПУТник скидывал свой огромный рюкзак и что-то доставал из него, Сергей подкинул в почти прогоревший костер пару новых валежин и вновь поставил на огонь котелки, - "Я как раз супа сварил слишком много".
"Давай подолью воды", - предложил молодой человек и, не дождавшись разрешения, вылил полполторашки в котелок с супом. Вода – это то немногое, что обязаны были все путники таскать с собой. Не совсем ясно, откуда такой обычай пошел – то ли от того, что территория треугольника была в свое время буквально переполнена разнообразными отходами (в том числе и радиоактивными), правда они были сконцентрированы только в русле реки Елховка и озер Бобровое и Березовое, то ли в целях минимального использования имеющихся ресурсов. Вот тоже, кстати, спорная точка зрения, ведь примусы были среди ПУТников не распространены. Так или иначе, но все старались воду таскать с собой.
"Меня зовут Сергей". "А меня – Юра", - ответил ПУТник, рукопожатие в треугольнике тоже было ритуальным – за запястье руки – знаменитый символ более тесного знакомства. Вообще, встретить ПУТника в треугольнике, конечно, не проблема, но большая редкость и удача встретиться на первом пороге. Первый порог – это все-таки начало ПУТи, хотя маршруты и разные, точек первого порога не так много. Наиболее популярен первый порог у восточного воздухозаборника завода минеральных удобрений, но это трехдневный маршрут, есть еще третья дюна в глухом бору и дубрава. Иными словами, первых порогов, как и маршрутов, несколько. И даже если их проходят одновременно 2-3 группы, вероятность их встречи не велика. Разве что у бетонного измерительного лотка, но это не Мекка, а просто натоптанное место, а брать в совместный путь все обязаны только ПУТников встретившихся на порогах.
Юра уже сидел напротив на своем коврике, вежливо выставив на газетку, являющуюся столом, свою бутылку «Растворителя», в которую, судя по цвету, уже были намешаны какие-то грибы или травы, и большой шмат копченого сала с резким и аппетитным запахом чеснока. 
«Циклон» все еще плотно окружал их, и в колыхающемся тумане фигура человека напротив казалась лишней, чужой в этом лесу, в этом мире. Также наверно и Сергей казался Юре здесь неуместным. Это не то чтобы неприязнь, это просто сложность адекватного восприятия. По опыту Сергей знал, что уже на ночной стоянке Юра не покажется ему таким чужим, произойдет сращение их аур и они вместе будут наблюдать вечером серебристые нити луговых трав.
Юра доел из своей тарелки, облизал старую, но по-видимому очень дорогую ему деревянную ложку, не скупясь, налил себе крепкого чаю. Да, кружка крепкого горячего сладкого чая – это, в некотором смысле, даже лучше растворителя. Бодрит, одухотворяет и привносит ощущение какого-то уюта.
- Куда дальше? - спросил Юра, - по «гривовой тропе» до ЛЭП или по «желтой дороге» до развилки?
- Я планировал по «гривовой» и заночевать после поворота на шламоотвалы.
- Отличный выбор! Аккурат на втором пороге! 
Ну вот, действие алкоголя прошло, не оставив после себя никаких отрицательных последствий – пора двигаться дальше. Перед выходом необходимо проверить оружие, патроны, снаряжение. Для этого, в соответствии с правилами МИРа, ПУТники немного расходятся в стороны, отворачиваются друг от друга и проверяют: заряжено ли оружие, есть ли патроны в стволах, взведены ли курки. Затем, обязательно поставив ружье на предохранитель и отставив его в сторону, проверяют рюкзак, подгоняют лямки. Сближаться ПУТникам положено, только держа оружие стволом вертикально вверх или в положении на плече. Приветствуется, если однозарядные ружья будут переломлены и с открытым патронником, а у магазинных будет отведен затвор и отомкнут магазин. В отношении обращения с оружием ПУТники в корне отличаются от сталкеров. Первые обычно используют охотничьи гладкоствольные ружья, чаще всего однозарядные, вторые же предпочитают автоматическое оружие с магазинами большой мощности. Лишь бы пострелять, одним словом.
Сборы были закончены, снаряжение проверено. Закинув на плечи рюкзаки, подхватив ружья, ПУТники двинулись по нитке своего маршрута. «Циклон» как раз прошел, и довольно редкий подлесок в пятнах пробивающегося через крону деревьев солнца хорошо просматривался. Под ногами шуршала прошлогодняя дубовая и липовая листва. Обилие желудей делало эти места излюбленным прибежищем кабанов. В подтверждение этого под ногами стали во множестве попадаться изрытые участки грунта. Путешествие под пологом леса было не таким утомительным, как по лугу, под ногами была только мягкая подушка из листвы, солнце не пекло. Неудобство заключалось лишь в том, что низкие сучки все норовили зацепиться за рюкзак. Особенно доставалось Юре, его рюкзак явно выступал над высотой роста и постоянно за что-нибудь цеплялся.
- Юр, а зачем тебе такой баул?
- Да в нем лодка.
- Лодка! и ты таскаешь по треугольнику свою лодку?
- Ну да, а что?
- А не проще ее было оставить на берегу? - Сергей сразу подумал о том, что его лодка осталась недалеко от устья Воложки, куда он и должен был вернуться послезавтра вечером.
Большая часть территории Треугольника была заповедником, т.е. особо охраняемой природной территорией с ограниченным доступом. На дорогах, ведущих в него, были установлены кордоны, а на въезде в сам город Кирово-Чепецк мощный блокпост, через который пропускали только людей с пропиской или по специальному приглашению. Территория Треугольника как бы вклинивалась в промузел Кирово-Чепецка с вершиной в районе ТЭЦ-3 и основанием в п.Боровица и п.Сидоровка. Треугольник занимал площадь порядка 18 квадратных километров, конечно же, четких границ у него не было. А заповедник Кирово-Чепецкий занимал площадь всего в 12 квадратных километров. 
Слоняться по заповедной территории было нарушением действующего законодательства, и за это грозил порядочный штраф. Но охрана заповедника очень редко заходила в сам Треугольник. Их центральная усадьба находилась в п. Никульчино, на высоком берегу Вятки. Самый красивый вид на Треугольник - именно оттуда. Работники заповедника дежурили на кордонах и на блокпосте, выходили совместно с вооруженной охраной химкомбината на обслуживание трубопроводов на шламоотвалах, обожали кататься на моторных лодках по Вятке. Но их не встретишь в закрытой зоне. Так или иначе, но из-за мер охраны было два наиболее общепринятых способа проникновения в Трегольник. Первый - это по луговинам реки Просница, в обход кордона на бетонной дороге юго-восточнее завода минеральных удобрений. Второй – это сплавиться темной ночью по реке Вятке, спрятав лодку на берегу, в районе устья реки Просницы или Воложки, вблизи измерительного лотка. 
И Сергей и Юра выбрали второй способ, но Юра умудрился тащить лодку с собой. Похоже, он не собирался возвращаться назад к Вятке. Наверное, он сам живет в Чепецке, иначе смысл такого таскания теряется, - предположил Сергей. 
- Юр, а ты не на химкомбинате работаешь? 
- Да, а как ты догадался?
- Ну двое из трех жителей города работают на комбинате, угадать было не сложно. Говорят жизнь в Кирово-Чепецке не сильно изменилась с появлением Треугольника?
- Ага, тока ездить на рыбалку и охоту все стали в Каринторф. Да кое-кто получил работу на блокпосту или кордонах, что охраняют заповедник…
Ну и зарплаты чуть - чуть подняли тем, кто в цехах, что всех ближе к Треугольнику работают. Ремонтникам конечно еще, которые технологические сети, заходящие сюда обслуживают… Кстати, уличная преступность резко снизилась, даже хулиганы и алкоголики боятся призраков. Ходит байка, что ночью их часто можно увидеть на пустых улицах. Брехня, конечно, - мне вот не попадались… Можно сказать, что город изменился в лучшую сторону. Недвижимость подешевела. Улицы стали чище. Химкомбинат как-то резко уменьшил свои загазовки. За последние два года не одной! Еще людей всяких чудных появилось много. Чего стоит хотя бы колония хиппи. 
- Колония настоящих хиппи в Чепецке?- не скрывал своего удивления Сергей, - об этом «Чепецк.ру» вроде не писал.
- «Чепецк.ру» в последнее время вообще мало что пишет. А колония есть, я даже был у них. Там, блин, ребята чуть не со всей страны собрались. Есть из Питера, с Екатеринбурга много. Смешные они, конечно, считают, что вершина треугольника как бы указывает на Кирово-Чепецк, как место силы. В сам Треугольник поэтому и не лезут. Хотя у них и оружия-то нет, как от оборотней будут отбиваться? А девчонки у них симпатичные – длинноволосые, большеглазые. Но парни, кроме как из коммуны, их не интересуют вааще! 
- Последнее - печально... 

Солнечный свет опять стал терять свою насыщенность, наползал туман. Путники как раз вышли из очередной гривы леса и собирались пересечь ложбинку перед следующей полосой леса. Первым шел Юра, в нескольких шагах сзади Сергей. Все 18 кв.км. Треугольника находятся в террасе реки Вятки, и нитка маршрута проходит по постоянно сменяющим друг друга пойменным гривам и ложбинам между ними. Гривы относительно сухие, поросшие широколиственными дубравами или липами. Ложбины же чаще всего заболочены и сырые. Ложбина была относительно не глубокой, но высокая трава и обрывистые склоны, с обеих ее сторон сильно сужали обзор. А обзор в Треугольнике – это очень важная тема.
 «Циклон» сконцентрировался необычайно быстро, погрузив ложбину в белое ничто. Он застал путников в самом низком месте. В общем-то, они сами загнали себя в ловушку: трепались и шли рядом, на возвышенности никто не остался; и очередная смена декораций случилась как снег на голову. Но рассуждения о виноватых и сетования «вот если бы...» не занимают голов тех, кто попал в переделку. Об этом задумываются только зрители, смотрящие увлекательное приключенческое кино или читающие роман. В реальной жизни те, кто попадают впросак, сильно жалеют о том, что вообще вышли из дома.
Оборотни появились справа, а это затрудняет разворот оружия правше. Первый силуэт виднелся на самом гребне ложбины, слишком близко. Отработанная реакция охотника в корне отличается от реакции вояки. Первый на автопилоте вскидывает ружье и стреляет. Он не опасается групповой атаки от объекта охоты, ему важны первые секунды, когда добыча в зоне действия гладкоствольного оружия. А для профессионального военного важно мгновенно оценить ситуацию, и лишь потом начать действовать. 
Только еще силуэт первого оборотня перевалил в прыжке гребень и устремился в ложбину, как его встретили два почти одновременных выстрела. Ружье как обычно само впрыгнуло в руку, грохот выстрела заложил уши. А оборотень, будто налетев на чей-то сапог, перекувыркнулся в воздухе и конвульсивно задергался, приминая изломанным телом траву. Следовавшая за ним стая остановилась, замерла, вцепившись взглядами в людей. В этот момент какое-то шестое чувство заставило Сергея обернуться. Подсознание – великая вещь, оно по сути и спасло его от нападения со спины. Когда идёшь вдвоём — на тебя и нападают не меньше двух стай. Если трое, то три - по стае на каждого, чтобы всем хватило. Именно поэтому группами и не ходят.
Как в замедленном фильме, в невероятной близости от Сергея сверкнула оскаленная пасть оборотня. В этот момент он уже отталкивался задними лапами и прыгал в сторону обороняющихся. 
«ААААА прозевал», - пронеслась в голове обреченная мысль – «слишком поздно!» Рука еще передергивала затвор, дымящаяся гильза от первого выстрела уже освободила патронник, а в ствол вошел новый патрон. Корпус уже поворачивался вслед за головой, навстречу огромному волку, но... разум понимал - не успеть. Явилось осознание, что первой началась атака именно сзади, а передняя стая только отвлекала внимание. Вслед за этим осознанием все существо пронзил страх. Страх животный. Страх настоящий. Страх, который в долю секунду захватывает все тело, завладевает каждой клеткой, каждым волосом. Страх рассекающий на части личность, не оставляющий ей возможности собраться с силами, противодействовать, сопротивляться. Страх, поражающий глубинные участки мозга, возбуждающий ответ на уровне химических процессов, не оставляющий возможности повлиять на ситуацию разумным действиям. 
В оставшуюся долю секунды до удара тело само по себе остановило бесполезный доворот, перенесло центр тяжести вперед... присесть, подставить под удар спину. Она хотя бы прикрыта туго набитым 50 литровым рюкзаком. Оборотень также, по-видимому, успел в прыжке изменить направление и не пролетел над Сергеем, а ударил его в вверх рюкзака. Мир перекувыркнулся, удар был сильный, оглушительный. Сергей слетел с ног, выронил ружье и оказался под брюхом оборотня. Почувствовав вес упавшей сверху туши, придавившей его к земле, перестав видеть из-за вонючей, сырой песьей щетины, которая закрыла обзор, лезла в рот и нос, Сергей запаниковал. Все его сознание заполнило только одно желание – выкарабкаться из-под упавшего на него волка. Из-за захватившей его паники, он не смог скоординировать свои движения. Руки и ноги задвигались сами по себе, не подчиняясь командам нервной системы, они безумно дрыгались в разные стороны. Ноги с силой сгибаясь в коленях искали опору, пытались подпрыгнуть, руки пытались зацепиться за тушу, скинуть ее, но, не найдя опоры, хаотично били по бокам оборотня. 
«Вывернутся, выгнуть спину, попытаться перевернуться на грудь», - билась в его мозгу лихорадочная мысль! Но нет, рюкзак не дает перевернуться, его лямки прочно держат Сергея на лопатках. Оборотень, в свою очередь, все никак не мог встать с Сергея. Его задние ноги соскальзывали с бьющихся коленей Сергея, голова отвлекалась на размахивающие в хаосе руки.
Безжалостный мозг, мгновенно оценив не удавшиеся попытки вырваться, безэмоционально сообщил, что схватка вероятна проиграна. Все просто затормозилось на нелепо застрявшем оборотне. Вот сейчас он догадается отвлечься от мельтешащих рук, найдет точку опоры передним и задним лапам и сразу же вцепится в горло. Счет шел на доли секунды.
 Вдруг, правая рука Сергея неожиданно дотронулась до рукоятки большого охотничьего ножа, который он всегда носил на бедре. В то время как левая рука инстинктивно пыталась бить оборотня по морде, правая уже выхватывала нож. То ли ощутив знакомую тяжесть обделанной берестой рукоятки, то ли от гормонального всплеска, дошедшего наконец до мозга, тело захватил новый собственник – ярость. По телу пробежала волна статического электричества, холод ударил в основание черепа. Из горла вырвался крик.
«А!!! А-А-А! Бля!!!!!!» И нож уже хаотично бил в бок навалившегося оборотня, в то время как пасть, полная огромных острых зубов, безуспешно пыталась поймать его левую руку. Наконец, несмотря на хаотичные движения рук, это ему удалось, и в левое запястье вонзились сразу несколько острых зубов. Руку пронзила острая боль. Фирменные наручные часы громко хрустнули, но полностью сомкнуть челюсти оборотень не успел. Из терзаемого ножом левого бока уже бежала горячая алая кровь. Взвыв от боли, оборотень сумел найти опору лапам. Поджимая брюхо, он взвился в прыжке над орущим, молотящим руками и ногами, лежащим на спине Сергеем, и в два прыжка скрылся за гребнем. За ним последовала и остальная свора, до этого в неподвижности наблюдавшая за поединком. 
Оборотни ушли. Ветер лениво шевелил острые кончики листьев осоки. Как перевернутый на спину жук, Сергей все также безуспешно елозил на рюкзаке, размахивая ножом. 
В наступившей тишине из зарослей высокой травы на четвереньках выполз Юра. 
- Сергей! Сергей! Давай вставай, пошли отсюда, пора выбираться с этого болота!
Юра буквально поставил на ноги сыплющего проклятиями Сергея. Но вместо того, чтобы подобрать ружье и выбраться из ложбины он, размахивая ножом, рванул вслед за скрывающимися оборотнями. Только с силой удержав его за рюкзак и надавав пощечин, при этом уворачиваясь от острого ножа, Сергею удалось вернуть ясность мысли. Дрожа как в лихорадке, он со второго раза подобрал валяющееся в траве ружье и стал подниматься из злополучной ложбины.


Глава 2

Встреча

Туман еще не рассеялся, но нового нападения можно было уже не опасаться, поэтому прямо на опушке были сброшены и выпотрошены оба рюкзака. Раскрытая, раскиданная по примятой траве аптечка белела упаковками таблеток, бинтами и ватой. Сергей полулежал, опершись о ствол дуба. Его тело все еще била мелкая дрожь. На абсолютно белом, забрызганном чужой кровью лице прыгала нервная улыбка.
- Как я его, блин! А! вот ведь! Собака! Собака, собака! А ведь я его сделал, блин, голыми руками! Оборотня!
Вокруг Сергея суетился Юра, он торопливо, неумело пытался забинтовать кровоточащую руку товарища. Не зная, что лучше сделать, он то начинал наматывать быстро впитывающие кровь бинты, то пытался смыть бегущую кровь водой из полторашки, то порывался наложить жгут.
Наконец, среди лохмотьев неаккуратно разрезанного рукава из ваты и нелепо намотанных бинтов ему удалось соорудить повязки, которые полностью скрыли порезы. Юра в изнеможении опустился рядом с лежащим Сергеем, и только тогда они заметили третьего участника схватки.
Буквально в пяти метрах от них на опушке рощи стояла молоденькая девушка. Зеленая энцефалитка скрадывала фигуру, из-за плеч выглядывал рюкзак с притороченным ковриком, а в руках красовался мелкокалиберный карабин, судя по изяществу обводов, явно не российского производства. Короткая мальчишеская стрижка не могла скрыть смешно оттопыренных ушей. Она приветливо улыбалась. Лицо поражало изяществом пропорций: аккуратный чуть вздернутый носик, изящный брови, большие, выразительные глаза и пухлые губы. Ее можно было назвать красавицей не того растиражированного шаблона усредненного идеала современной женщины с абсолютно не выразительными чертами лица, а именно красивой с точки зрения яркой индивидуальной внешности.
Как будто выводя на сцену нового актера, Треугольник вновь поменял декорации.
«Циклон» рассеялся, как будто его и не было, вечернее солнце позолотило опушку. Симпатичная девушка стояла, озаренная вечерними лучами, и, казалось, даже переливалась в них, светясь изнутри. Видя удивленные лица молодых людей, девушка сама произнесла кодовую фразу:
- «Иду по пути с МИРом».
- Это ты стрелял? Стреляла? - растеряно спросил Юра.
- По-моему, неплохие получились выстрелы?
- Не то слово! Если б… если бы не ты – нам бы хана была.
- Не понял, - сказал недовольно Сергей - это чё получается? Не я оборотня ножом искромсал?
- Судя по твоему подходу к ножевому бою, ножом ты искромсал скорей сам себя! В таком испуге, в каком ты был, легко не услышать выстрел карабина.
 И она засмеялась, будто вспомнив действительно что-то забавное.
 - Дайте-ка лучше я тебя перебинтую.
 - А ты, - она обратилась к Юре, - лучше вытряси грязь из стволов, а то порвет и ружье и руки покалечит при выстреле.
 Юркино ружье – ТОЗ 34 действительно было все заляпано грязью, как впрочем, и он сам. Вымаранная бейсболка съехала на бок, лицо было все перепачкано, камуфляжный костюм имел характерные грязные пятна на коленях и локтях. Судя по всему, в ходе схватки Юрий не успел израсходовать патрон во втором стволе. Видимо, поддавшись панике, он пытался скрыться в высокой траве болотины.
- Ага, так и есть! - В нижнем стволе переломленного для прочистки ствола ружья красовалось донце патрона с непробитым капсюлем.
- Ё-моё, а мы ведь и правда чуть не погибли!
- Да, ребята, если бы я не оказалась рядом, все могло быть по-другому.
- Так ты два раза стреляла? Сначала в кого-то из второй стаи оборотней, а затем и в того, что на Сергее сидел?
- Ага, а то бы остальная свора точно вам обоим шансов не оставила.
- Меня, кстати, Юрий зовут, - не к месту важно сообщил чистящий свое ружье Юрка.
- А меня Сергей
- Меня зовут Ника.
Перевязать Сергея у Ники получилось гораздо аккуратнее. О бешенстве или еще какой заразе, которую могут передать оборотни, не было известно, но Ника дала Сергею кучу каких-то таблеток из своей большой аптечки. Это трогательная забота о его здоровье немного смутила Сергея.
- Ладно, братцы! Пора двигаться!
Больше всего неудобства Сергею доставляла порвавшаяся во время схватки лямка рюкзака. Да и пораненная рука стала сильно саднить. Хорошо хоть, пострадала только левая. Но больше всего его поражал эффект от встречи с Никой, на время это даже отвлекло от темы такой не удачной, по его мнению, схватки. Появление Ники как-то нарушило привычный ритм его жизни, заставило бороться с желанием взглянуть не нее еще раз. Сейчас Ника шла впереди и периодически оглядывалась, подбадривающе улыбаясь.
Надо же, - удивлялся Сергей, - только ее увидел, и сразу она заполнила своим образом все мои мысли. Прям шестнадцатилетний мальчик! Такое сравнение подняло его настроение, и он почти забыл о своей раненой руке.
Пройдя уже в сумерках еще пару километров, они, наконец, дошли до опор давно заброшенной линии электропередачи, где встали на привал. Приближался второй порог, но дальше тропа сворачивала от реки, а из-за промывки ран питьевая вода была вся потрачена. После небольшого спора было решено в наступающей темноте прогуляться за водой до Вятки. Днем в этом месте на берег все одно не выйти – недалеко Никульчино, а значит и усадьба заповедника.
Без рюкзаков идти было легко и приятно, воспоминания о недавних страшных событиях уже стирались. Тропинка была бывшей дорогой, лес и кусты расступались, пропуская вперед. Отсутствие «Циклона» позволяло не бояться оборотней и наслаждаться прозрачным ночным воздухом. Когда дошли до реки, горизонт на западе перестал светиться, а над химкомбинатом начала всходить полная луна. Юра побежал, гремя котелками, к воде, а Сергей и Ника остались на берегу под прикрытием кустарника.
Волшебное время. В зарослях ивняка поют цикады. На ближайшем лугу трещат коростели. Воздух пропитан запахом пыльцы и свежестью реки. Прелесть теплой летней ночи портили лишь воспоминания о недавней, чуть не ставшей смертельной, схватке. Мысли Сергея вернулись к чудом не проигранной стычке с оборотнями. Он корил себя за допущенные ошибки, за потерю контроля над собой. Переживал, что в глазах Ники все выглядело просто нелепо. Мысли его были полны самокритики. Диалог с самим собой был неприятен.
Нелепо, трагично! А ведь она спасла нас, действительно вытащила из лап оборотней! Без нее меня бы загрызли через пару секунд. Юрку несколько мгновений спустя.
Выронить ружье!
Как я мог выронить ружье?
Нет, никогда себе этого не прощу!
Сергей нервно вертел в руках расплющенный циферблат остановившихся часов, даже ремешок был в нескольких местах как будто рассечен острым лезвием.
Бинты на его предплечье были белые, значит, кровотечение прекратилось. Каким-то чудом – наверное, опять помогло провидение, оказались не задеты крупные сосуды. Порезы были только на наружной стороне руки. Опять удача. Вцепись клыки оборотня во внутреннюю часть, и кровотечение стало бы намного серьезнее. Хорошо, что оборотень не успел сжать челюсти, а то и кости скорей всего бы не уцелели... От мрачных раздумий его отвлекла стоящая рядом Ника.
- Что, сильно болит? Ты как-то хмуро очень разглядываешь свою пораненную руку.
- Да нет, почти не больно. Ты хорошо наложила повязку. Я хотел сказать… Ну в общем, спасибо тебе! Нам... наверно нам очень повезло, что ты оказалась рядом. Мы теперь тебе с Юркой жизнью обязаны.
Ника наклонилась к лицу сидящего на обрыве Сергея. Ее лицо резко контрастировало с окружающим, залитым голубым светом, миром. Кожа как будто светилась изнутри. Манила своим теплом. Прекрасное, задумчивое лицо Ники было совсем близко. Хотелось просто прижаться к ее теплой щеке. Вдохнуть запах ее коротких волос.
Она как будто поняла его простое желание. Немного отстранилась, потупилась.
- Знаешь, брось! Не переживай, ничем вы мне не обязаны. Атака второй стаи захлебнулась, когда ты вступил в поединок с оборотнем. Ты просто очень удачно пригнулся и поднырнул ему под брюхо. Раньше о рукопашных с оборотнями я не слышала. Ты герой. О тебе будут ходить легенды! Я думаю, вы бы и без меня справились. А Юрка - он не испугался. Он не такой. Просто он немного не успел, замешкался, бывает такое. Да и я не знаю, как бы поступила на его месте.
Сергей услышал, то, что хотел. На душе сразу стало легче.
Она права, - подумал он, - не все ли равно как, главное что смерть прошла рядом и не зацепила. Это главное.
Как хорошо, провалившись в черную бездну самобичевания, укоряя себя самыми последними словами, услышать вдруг слова одобрения от такой симпатичной девушки. Сергей невольно загляделся на выразительный профиль Ники, что-то она тронула в его душе. Что-то изменила в его ощущениях. Обычная девушка вряд ли была способна на такое. Но Ника буквально взорвала его устоявшиеся представления о слабом поле. Сергей наверное мог бы сказать, что влюбился в нее, но это слово далеко не полно отражало всю бурю эмоций, захлестывающих его с головой при одном только взгляде в ее сторону.

Зачерпывая котелки, Юрка неудачно оступился на отмели и упал в воду. Ника засмеялась приятным переливчатым смехом и направилась к нему на помощь. Сергей, наблюдая за происходящим с берега, знал, почему Юра не пытается встать, а ждет когда девушка придет к нему на помощь. Так и есть, получив в помощь протянутую руку, он потянул на себя Нику, и она тоже оказалась в воде.
Вот они смеющиеся друг над другом подходят к берегу и ставят наполненные котелки на край обрыва.
- А я пошел купаться! Вода-то теплая! - и Юрка, скинув намокшую одежду на траву, побежал к краю песчаной косы.
- Погоди меня! - прокричала ему вслед Ника. Нисколько не стесняясь Сергея, она полностью разделась и побежала к воде. В лунном свете ее стройная фигурка не бежала по рыхлому песку, а летела в темном прохладном воздухе. Она догнала Юру, когда тот был уже по пояс в воде. Они с радостным смехом стали плескаться на отмели. Фонтаны искрящихся в лунном свете брызг разлетались во все стороны. Сергей и сам чувствовал невероятно сильную симпатию к этой совсем еще юной девушке. Хотя они только что познакомились, было такое ощущение, что знали друг друга очень давно. Даже сейчас закрыв глаза, он мог отчетливо припомнить ее улыбку и черты лица. Это было странно, так быстро он еще не влюблялся. Сергей никогда не хотел жениться. Ему нравилась его свободная вольная жизнь. Никому ничем не обязан, никому ничего не должен. Но сейчас, в этот самый момент, он готов был от нее отказаться. Сейчас он был готов все отдать за то, чтобы Ника стала его женой.
Подумать только – возвращаешься из Треугольника, а дома ждет тебя такая симпатичная девушка. Ты принимаешь ванну. Разбираешь рюкзак. А за ужином рассказываешь ей о своих приключениях. Мечты Сергея прервал отдаленный шум - за рекой в Никульчино залаяли собаки, видимо услышав веселый смех. Пора было уходить.
Выпавшая на траву роса светилась в голубом свете луны, превращая две колеи грунтовки в покрытые серебром дорожки. Появились комары, но даже они не в силах были испортить прекрасную картину лунной ночи. Над головой бесшумно метались силуэты летучих мышей, завтрашний день предвещал новые приключения. Рядом по дороге шел твой верный друг и прекрасная девушка, на плече висело заряженное ружье, впереди была ночь у костра. Чего еще можно желать человеку в 25 лет? Умиротворение и покой владели миром. Но Треугольник не спал. Лунный диск стало заволакивать облако «циклона».
Они подобрали оставленные на развилке рюкзаки, и пошли по дороге дальше. Внезапно кусты по бокам дороги расступились, и они вышли на широкую поляну, в центре которой чернели обгоревшие корпуса брошенной техники. Как раз перед самым появлением Треугольника удалось выбить федеральные деньги на рекультивацию загрязненных химкомбинатом территорий.
За период своей работы с далеких 1940-х годов на обширных территориях поймы реки Вятки, на комбинате, в реке Елховке, в озере Просное было накоплено более 12 миллионов тонн отходов. Долгое время Химкомбинат специализировался на производстве продукции, необходимой для создания атомного оружия. Причем до 1982 года стоки, в том числе и радиоактивные, сбрасывались без очистки напрямую в пойменные водоемы. Специально построенные в 80-х годах гигантские хвостохранилища отходов сразу после начала эксплуатации начали протекать, загрязняя грунтовые воды. За несколько десятилетий образовался подземный ареал загрязнения грунтовых вод - этакая гигантская амеба, размером с небольшой город. Амеба не была статичной, а с каждым годом медленно продвигала свои зараженные отходами ложноножки в сторону реки Вятки. Загрязненные грунтовые воды простирались на площади в 400 футбольных полей!
На пути движения подземной амебы расположены озера Бобровые, Березовое. Эти водоемы выступали своеобразными аккумуляторами загрязняющих веществ, которые поступают в них из загрязненных грунтовых вод. Разрядка же этих аккумуляторов происходила в паводок, когда они затапливались пойменными водами. Из-за резкого ухудшения качества воды реки Вятки при их промывке отключалось питьевое водоснабжение областного центра с полумиллионным населением.
Постоянную угрозу загрязнения реки Вятки представляли также отходы, накопленные в озере Просном. За долгие годы сброса в него отходов оно сильно обмелело, сократилось его площадь. По сути, оно стало заполнено отходами, в том числе и обладающими радиоактивными свойствами, объем которых сравним с 7-этажным жилым домом. Согласно специальным исследованиям, донные отложения р. Елховки были загрязнены цезием-137, плутонием-239. Даже в растительности наблюдалось наличие радиоактивных веществ.
Максимальное значение радиоактивного загрязнения в районе выпусков шламохранилища в прибрежной полосе р. Елховки вполне сопоставимо с заражением местности в легендарной зоне отчуждения Чернобыльской АЭС.
Добавьте к этому существование вблизи этих территорий полигона подземного захоронения промышленных сточных вод, наличие специальных хранилищ радиоактивных отходов, постоянные выбросы в атмосферный воздух больших количеств загрязняющих веществ, и вы получите одну из самых загрязненных территорий в Европейской части России.
В тоже время, как это ни парадоксально, территория Треугольника не была угнетенной пустыней, даже наоборот, это был, как и сейчас, благоухающий мир, полный видового разнообразия. Вблизи действующего химического производства прекрасно себя чувствовали редкие в других местах краснокнижные виды растений. Огромные колонии крачек гнездились на заброшенных шламоотвалах. В загрязненных радиоактивных озерах во множестве обитала рыба. На заросших берегах гнездились утки и прекрасно себя чувствовали лисы.
В конце печально знаменитого 2012 года на очистку загрязненных территорий удалось выбить федеральные деньги. Был разработан специальный проект, по которому планировалось вкопать гигантскую бетонную стену, шедшую параллельно реке Вятке и отгораживающую загрязненные территории. Проект назывался «Стена в грунте». Реализовать его, к счастью, не получилось. Как только в пойму согнали тяжелую технику, завезли материалы и начали копать огромную траншею глубиной в 10 метров, на головы строителей обрушился первый «циклон», в тумане которого вся строительная техника внезапно заглохла, а несколько экскаваторов и самосвалов загорелись.
Так возник Треугольник. С тех самых пор в него не может заехать ни одна автомашина. Максимум, на ней удастся проехать пару сотен метров – и то с разгону. С того времени и зимой и летом, в любую погоду, попирая все законы физики, в Треугольнике вращается белой спиралью «циклон». Глаз «циклона», приходящийся на озера Бобровые, и считается центром, его сердцем. Именно туда идут все ПУТники. Туда совершаются многочисленные безуспешные экспедиции разными институтами. Туда мечтает попасть каждый сталкер (они, дураки, все надеются там найти «шар желаний»).
Обгоревшая техника, к которой вышли лунной ночью трое ПУТников, и являлась свидетелем, а может быть и причиной – каплей, переполнившей чашу терпения – создавшей Треугольник. Почерневший, накренившийся экскаватор, задравший в последнем движении ковш на механической стреле, казался в призрачном свете поверженным гладиатором на арене Треугольника. Стоящие чуть поодаль проржавевшие самосвалы сочувственно смотрели разбитыми глазницами фар на его полный обреченности жест. Казалось, что в безлунные ночи, покрытые снегом или озябшие под осенним дождем, они безмолвно беседовали. Размышляли о смысле механической жизни, говорили о загадке Треугольника, сетовали на бросивших их людей. Навсегда замершие, черные машины напоминали откопанных и залитых цементом жителей Помпей, бессильными руками пытавшихся остановить потоки горячего пепла. По крайней мере, именно такая аналогия пришла в голову Сергея. Ему не к месту вспомнилась легендарная фраза из старого фильма «ДМБ»: «Нет, мир – это не театр, мир – это тир, и огонь в нем надо вести на поражение».
Еще полкилометра в сторону, и вот уже они пришли на место ночевки недалеко от берега озера Ивановского, которое, как обычно, было отмечено тряпичными ленточками, развешанными на этот раз на ветвях сосны.
Как только развели костер, «циклон» превратил лунную ночь в непроглядную темноту. За приготовлением позднего ужина разговор зашел об оружии.
- Ника, а у тебя, что за винтовка? - не скрывая любопытства, поинтересовался Юра.
- Мелкокалиберный полуавтоматический карабин фирмы Remington. Легкий, надежный, я из него как-то с 200 метров в пивную банку попала.
- Дорогой наверно?
- Ну я не знаю, мне его папа подарил.
- Хороший такой подарок, наверно самое удачное оружие для того, чтобы оборотней отгонять.
- Зато на коротких дистанциях абсолютно бесполезно – резюмировал Сергей.
- А у тебя что за ружье? - в свою очередь спросила Ника, разглядывая Серегину «тулку».
- МЦ 21-01, оно мне тоже нравится из-за его легкости. Вес как у одностволки, а при определенной сноровке за четыре секунды можно успеть выстрелить три раза. Ну и надежность, простота… 20 калибр это все-таки не то же самое, что 12. Вес патронов хоть и не намного, но меньше. Коробчатый магазин на 2 патрона легко дает сменить дробовые патроны на пулевые. Конечно, двустволке уступает в надежности – все-таки не 2 патрона сразу в стволах, но вес опять-таки…
- Я когда, этот «С.т.а.л.к.е.р.» читал, - продолжал вслух рассуждать Сергей, - так местами просто в голос смеялся. Как они там таскали на себе автономные системы дыхания, снаряжение, боеприпасы. Да и бегать по зоне с автоматом Калашникова при дистанции огневых контактов до 50 метров смысла не имеет. А самым крутым оружием по книгам считается СВД! Армейская снайперская винтовка! Вообще как будто они там в войнушку все играют, жаль авторы туда бронетехнику не нагнали, авиацию, артиллерию! А то настоящий общевойсковой бой можно было б устроить.
- Дааа, очень жаль, что после этого книжного цунами в стиле «С.т.а.л.к.е.р.» никто и не вспоминает «Пикник на обочине»! - подхватила Ника. Совсем оказался забыт и шедевр Тарковского. После этого шутера стало модно бегать по аномальным зонам до зубов вооруженным и палить во все, что движется. Не аномальная зона, а тир! Не поиск причин появления зоны, не разгадывания ее загадок, не проникновение в ее суть, а увлекательное приключение с раскидыванием во все стороны стреляных гильз. Грустно, что такая мысль как посещение инопланетной цивилизацией нашей Земли была потеряна.
- А ведь, если посмотреть отвлеченно на наш Треугольник, - продолжал развивать тему Сергей, - что получается? В момент образования этого чуда, этой самой, что ни на есть аномальной зоны, какой вокруг Треугольника шум стоял? Как вокруг него все вертелось? По-моему, первое время на поездку в него чуть ли не в очередь стояли разные научные экспедиции. Каких только институтов здесь не побывало? Какие только профессора, академики, томно закатив глаза, не рассуждали о высоких материях. А какие они витиеватые гипотезы строили? Да первый год читать отчеты об исследованиях было куда интересней научной фантастики! В то время всем казалось, что вот, вот еще чуть-чуть и произойдет грандиозное открытие. Но нет, прошел год, затем еще один и все утихло. Ни международных экспедиций, не репортажей федеральных СМИ.
- Да, - грустно подтвердил Юра, еще два года назад, в конце апреля на горе у Никульчино, откуда весь треугольник видно, все поля вытоптали любители аномального. Там такой палаточный лагерь стоял, Гринландия по сравнению с ним вообще школьный турслет. Со всей страны съезжались посмотреть как «циклон» над Треугольником вращается. А теперь что? Да, есть постоянно там пара палаток - на той неделе туда заезжал. Ну, в общем-то и все! Где былой азарт? Где эти идейные люди? Куда они подевались? А СМИ - те вообще игнорируют уже эту тему! Вон только один «Чепецк.ру» об нем и пишет. Остальным как будто и дела нет! Конечно куда интересней убийства, грабежи, желтые сплетни. Мрак какой-то!
- Точно, точно! - согласилась Ника, - раньше на форум «Пешеходных Путешествий по Кирово-Чепецкому Треугольнику» как зайдешь, так там пара тысяч человек «висит». А какие статьи писали! Отчеты по путешествиям я запоем читала! Не то, что сейчас три-четыре завсегдатая и все! Все! Куда все делись? Ведь есть же интересующиеся люди! Где они?
У костра повисло молчание. Каждый думал о своем, но все об одном и том же – о Треугольнике! Всем было не понятно, как этот так? Был интерес, было любопытство и все ушло? Все, буквально все будто забыли про Треугольник.
- У меня такое ощущение, что после пика интереса, пройденного 2 года назад, он просто перестал существовать, - прервал молчание Сергей, - может быть, поэтому мы никак не можем понять, что же он такое. Как он может нам открыться, если после первых неудачных попыток открыть эту дверь мы разворачиваемся и уходим? Заслуживаем ли мы с такой настойчивостью возможности познать его тайну? Я помню, нечто похожее произошло и с М-ским Треугольником, как его назвал в своей книге Павел Мухортов. И с Медведицкой грядой, которая нам известна по публикациям «Космопоиска». После выхода в свет книги «М-ский треугольник» или чужие здесь не ходят» в начале 90-х годов прошлого века, на берег реки Сылвы, в районе села Молебка съезжались сотни любителей аномального. В зоне происходили настоящие чудеса. Какие-то гуманоиды, одетые в блестящие одежды, непринужденно разгуливали по палаточным лагерям. Какие-то непонятные сущности манили в болота. Огромное количество НЛО круглосуточно планировало в небе. На память приходят безумные прыжки «апельсина», увиденные на видеоролике в интернете. Но к началу 2000-х встретить там исследователей было уже не так просто. Места стоянок, где раньше проводили эксперименты по паранормальным способностям, окружили свалки пустых бутылок из-под водки.
Медведица продержалась дольше. Но это только благодаря усилиям таких энтузиастов как Вадим Чернобров – руководитель Космопоиска. Там тоже, судя по публикациям, было что поисследовать. Взять хотя бы знаменитый склон шаровых молний. А тоннели в песчанике? Хотя бы то, что только в районе Медведицы был установлен уникальный дорожный знак – «Осторожно низколетящие НЛО» говорит о многом. Про поиск снежного человека в лесах Кировской области я вообще молчу.
- Ты хочешь сказать, что большинству не интересны аномальные зоны как таковые? - спросил Юра, - что интерес ко всему аномальному быстро сходит на нет? Что мы всегда жили рядом с настоящим чудом, но до него никому не было дела?
- Тут не так все однозначно, - ответил Сергей после секундной паузы, - взять хотя бы религию. К святым местам всегда много людей стремится. Они верят, и действительно получают свое чудо. Возможно, в теме аномальных зон принципиальным является вопрос отсутствия системного подхода. По большей части научной работой в аномальных зонах занимаются только любители, а они разобщены, у них катастрофически не хватает ресурсов. Ни одно учебное заведение не готовит таких исследователей. У них нет своих помещений, зданий. Они не могут себе позволить собственные издательства, телеканалы. Даже администрирование серьезного интернет-сайта требует времени и средств. Церковь же все это имеет, не удивительно, что так много людей вовлечены в эту систему. А человек – он всего лишь человек. Но весьма вероятно, что мы еще не готовы к пониманию аномальных зон...
Маленький костер освещал красно-оранжевым светом низко склонившиеся ветви дубов. В маленьком круге света сидели трое ПУТников. Котелок с чаем уже остывал на земле. Каша парилась, накрытая крышкой, отодвинутая на самый край костра. Совсем чуть-чуть алкоголя и, кажется, предел человеческим мечтаниям положен. Исчезает даже сама необходимость мечтать о большем. Квинтэссенция человеческих потребностей – сидеть у костра в кругу друзей июньской ночью… под раскидистым дубом и ждать, когда дойдет уже сварившаяся гречневая каша.
Совсем недалеко гудит химкомбинат. Этот гул на самом нижнем пределе слышимости, но его можно уловить даже сквозь туман «Циклона». Лес вокруг замер, замолчал, затаился до рассвета. Начал накрапывать дождь. Это интересная особенность: когда моросит дождь, у костра становится особенно уютно. После вкусного ужина и конечно вечернего (или ночного?) чая двигаться совсем не хочется. Усталость мягко наваливается на плечи и приходит непреодолимое желание уснуть прямо у костра. Но надо себя заставить забраться в спальник. Конечно, ПУТники приходят в Треугольник не спать. Но если ты не получишь необходимого отдыха, не получится полноценно раствориться, расслабиться, впустить в себя Треугольник. Поэтому к теме сна ПУТники относятся очень принципиально.

Встать на ночлег – ответственное занятие для любого ПУТника, волей случая попавшего в компанию. Какая возможность посмотреть и испытать снаряжение коллег по цеху.
Ника быстро раскинула легкую одноместную палатку. По внешнему виду ее можно было отнести к классу велосипедных. Классная вещь – сверхлегкая и чрезвычайно компактная, жаль только дорогая.
Сергей обычно довольствовался обычным пончо, натянутым в качестве тента. Ну и подвешенным в нем накомарником.
Юрка расстелил на начинающей намокать листве странное сооружение, представляющее собой что-то среднее между тентом и одноместной палаткой. Очень маленькое сооруженьице без дна с узким входом, затянутым марлей.
- Это моя «Печенюшка», - с гордостью ответил на незаданный еще вопрос довольный Юра, - сам сшил!
Сняв влажные берцы и набив их сухими газетами, Сергей устроился в спальнике. Как только в холодных пальцах ног запульсировала горячая кровь, он моментально уснул. Ему снилась Ника. Они шли по тому же берегу реки Вятки, на котором были сегодня ночью. Только это был жаркий, полный солнца день. Их тела были полностью обнажены, но это не вызывало возбуждения, а было абсолютно естественным. Во сне Ника была не с такой смешной короткой стрижкой, а стала обладательницей роскошных длинных волос, водопадом ниспадающих по ее спине. Она улыбалась, но ничего не произносила. Они купались, потом лежали и грелись на песке. Он чувствовал, что любил ее, любил всем сердцем. По-настоящему. Как в студенчестве однокурсницу. Он хотел только быть с ней рядом. Получать ее улыбку. Расчесывать ее волосы. Вот они встали с раскаленного песка и побежали к реке. Держась за руки, они дошли до места, где вода доходила до пояса. Она повернулась к нему, оплела руками его шею, притянула к себе. И только Сергей почувствовал восхитительное прикосновение к своей коже ее упругих, аккуратных грудей, а его губы прикоснулись к ее, в его левое запястье с остервенением вцепилась зубастая пасть щуки. Сергей согнулся от сильнейшей боли. Отстранился от Ники, которая тут же исчезла. Исчез и радостный солнечный день. Небо затянули тучи, прогремел гром. Щука крепко вцепилась в руку. Боль буквально пронзала всю Сергея и отдавалась в позвоночнике. Рука горела в каком-то пламени, острые зубы терзали ее, проникая все глубже и глубже, боль стала просто невыносимой. Он проснулся.
Небо уже было совсем светлым. «Циклон» ушел дальше, но подлесок все еще пребывал в сумраке. Дождь прекратился совсем недавно. Воздух был пропитан запахом намокшей прошлогодней листвы. С листьев капала вода.
Укушенная оборотнем рука пульсировала тупой болью и чесалась. К тому же после выпитых трех кружек вечернего чая появилось острое желание дойти до кустиков. Он встал, не зашнуровывая, нацепил берцы, взяв под мышку свой МЦ и, стараясь не шуршать, стал отходить от костра.
Усилившееся кровообращение буквально било в руку как в огромный бубен. Отойдя на пару десятков метров, Сергей не выдержал и размотал теплые бинты на запястье. Порезы воспалились, запястье и кисть сильно распухли. Кожа была горячей. Каждое движение руки отдавалось сильной болью.
«О, вот я и приплыл!» - сам себе сказал Сергей, разглядывая больную руку. Ему стало абсолютно ясно, что необходимо срочно выходить из Треугольника и обращаться за квалифицированной медицинской помощью. Его тревожные раздумья прервал громко треснувший за спиной сучок.
Как всегда в таких случаях, тело отреагировало быстрее, чем сознание. Ружье уже лежало в руках, флажок предохранителя был сдвинут. Но то, что он увидел за своей спиной, заставило его опустить ствол. В сумерках, на расстоянии буквально пары метров от Сергея стоял Хозяин. Огромный, выше двух метров, весь покрытый длинным темным волосом, с небольшой головой на широких плечах. Его вид полностью соответствовал устоявшемуся представлению о «снежном человеке». Вдобавок ко всему, от него исходил сильный животный запах, который не оставлял сомнения в его реальности.
Поза Хозяина, его изучающий взгляд выражали спокойствие и какое-то едва уловимое чувство превосходства. Будто ты зашел ненароком во двор крепкого прижимистого крестьянского мужика, и среди основательных хозяйственных построек вдруг наткнулся на него – снисходительно разглядывающего непрошенного гостя. Сергей как-то пару раз уже видел его в Треугольнике, но не так вот - в упор, а мельком. Хозяин протянул свою огромную волосатую лапу и мягко взял пульсирующую болью левую руку Сергея. Тот не мог убежать или сопротивляться, даже если бы и хотел. У его тела был уже другой хозяин. От прикосновения к руке по ней начал расходится холод, ощущение было как от обезболивающего укола при удалении нерва в зубе. Боль отступала, уходила. Сергей чувствовал себя значительно лучше, приходило какое-то облегчение, как будто с плеч снимаешь огромный тяжелый рюкзак.
Сергей хотел заглянуть в глаза хозяину, понять его намерения, вглядеться в черты его лица, но каждый раз как он поднимал глаза, взгляд скользил мимо. Хозяин оказывался каждый раз за полем его зрения, где-то на краю восприятия. Холод, расходясь от запястья, поднялся по плечу и разлился по всему телу. Сергею показалось, что он стоит в заснеженном осеннем лесу. На том же самом месте, что и секунду назад, но вокруг только снег и никого рядом. Ощущение, казалось, длилось всего секунду, но когда он полностью осознал себя в лесу, стало уже совсем светло. Левая рука больше не болела, на месте раны была повязка из пучка осоки и сфагнового мха. Подобрав с земли валяющееся ружье, проверив патрон в стволе и предохранитель, он в задумчивости пошел к костру. Произошедшее только что казалось продолжением сна и не вызывало особого удивления. Вот только эта повязка…
На костре уже подогревалась каша. Свежезаваренный чай остывал, стоя в золе. Ника деловито нарезала тонкими ломтиками хлеб на свежую газету. Юрка массажкой расчесывал гриву своих волнистых волос.
Сергей выбросил в костер вчерашние бинты и уселся рядом с Никой.
- Молодец, что сменил повязку! - похвалила его Ника, - я как раз собиралась наложить новую. О, да ты сфагнум где-то раздобыл? Запасливый!
Юра закончил приводить в порядок прическу и перед тем как подсесть к друзьям, сделал несколько упражнений Йоги из цикла приветствия солнца.
Порог есть порог, и необходимость растворения никто не отменял. Потреблять алкоголь или грибы в самом начале ходового дня - дурной тон, да и компания попалась душевная. Посему все вместе решили заняться холотропным дыханием. Они легли на спину и заняли удобные позы. Юра поставил таймер на наручных часах последовательно на пять и на десять минут – это время глубокого и быстрого дыхания. Для достижения хороших результатов в групповом холотропе обычно необходимо от трех до пяти занятий. Но когда группа уже сплочена и все хорошо чувствуют друг друга, эффект наступает практически сразу. Так получилось и в этот раз.
Уже на стадии медленного дыхания Юра стал дрыгать ногами, снимая мышечные зажимы. Сергей размахивал в воздухе укушенной рукой. Одна лишь Ника лежала спокойно. Во время быстрого дыхания Юра вскочил и в три прыжка достиг опушки леса, где и упал.
Сразу после фазы быстрого дыхания, в секунду длящееся ощущение невесомости, Сергей перенесся на недавно приснившийся ему солнечный пляж. Там была Ника. Она сидела на песке у самого кромки воды. Легкий ветер шевелил ее длинные волосы, разметав их по обнаженным плечам. Ее стройная фигура необычайно манила, притягивала. Нет, это было не похотливое желание овладеть ею. Хотя ее молодое точеное тело, благородные пропорции, гладкая кожа, равномерный бронзовый загар могли свести с ума кого угодно. Нет, это было чувство совсем иной природы. Пугающее своим сходством с любовью к матери. Хотелось просто подойти к ней, сесть на песок рядом прижаться к ее плечу. И сидеть так долго-долго, чувствуя тепло ее тела, ее присутствие, ее спокойствие. Сергей подошел к ней, присел рядом и заглянул в ее лицо.
И все понял. Все осознал. Внезапная догадка осветила его мозг вспышкой звезды. Все, буквально все, встало на свои места. Мозаика Треугольника, всех его загадок, явлений собралась, выстроилась в четкую картинку. Он знал, почему возник Треугольник, кто его создал, что он из себя представляет. Понял, что хотел сказать ему Хозяин.
В неуловимое мгновение он переосознал всю свою жизнь, понял, чего он хочет, к чему стремится. Разгадал образ Ники, проник в нее, слился с ней. Наполнился ее мыслями, мечтами. Он стал волосом на ее голове, клеткой на ее коже. Он стал ею, настолько глубоко поразило его ПОНИМАНИЕ.
Это был полет, ощущение безудержного счастья, верх блаженства, невесомость. И его разум, хватаясь руками за край разверзнувшейся пропасти, твердил только одну фразу: Нет! Не могу! Не запомнить.
Нет таких слов, нет таких терминов, чтобы описать это озарение, как же я его тебе смогу передать его, запомнить и потом воспроизвести.
Не получится, это выше моих сил.
Да, да мы это познали, да я все понял, но не передать. Не передать это словами!
Не придуманы еще такие слова! А как же я себе это все запомню, если слов-то таких нет!
Сергей осознавал, что эйфория кончается, земное притяжение уже чувствуется, но он не хотел отпускать ускользающее ПОНИМАНИЕ. Хотел поймать его, уже летящее в черную пропасть подсознания. Кричал своему разуму, умолял его запомнить, передать пока не поздно.
Давай, давай ты же можешь! Я добился этого. Я ВСЕ понял, давай!
Нет! - ответил разум.

Сергей открыл глаза, тело чувствовало себя необычайно хорошо, рука совсем перестала болеть и даже напоминать о себе. Но чувство потерянного сокровища мешало как кость в горле. Ему было очень обидно.
Солнце поднялось уже высоко, пора было идти. Остывший чай пришлось разогревать. После сеанса все были какие-то задумчивые. Ника вообще избегала взгляда Сергея. Было ощущение, что она вот-вот заплачет. Кашу с тушенкой, их утренний завтрак на троих, весь слопал Юрка. Ни у Сергея, ни у Ники, похоже, кусок в горло не лез.
Сергей после холотропа пребывал в какой-то прострации. Завис между сознательным и подсознательным миром. Увиденное в секунду кислородного опьянения не отпускало его. Стремилось выйти из подсознания на свет разума, как заблудившийся спелеолог выходит на поверхность после многодневного блуждания по пещерам. К сожалению, для общения между сознанием и более глубинным, более массивным подсознанием еще не придумано языка. На доступном для понимания уровне они могут взаимодействовать только во время сна. Проблески подсознания могут еще проявляться при возникновении так называемого предчувствия или интуиции.
Вот и сейчас Сергей подозревал, что разгадка, подсказка каким-то образом связана с Никой. И она, судя по всему, об этом его понимании знала. После дыхания Ника ощутимо сторонилась Сергея, старалась не встречаться взглядом. Что-то произошло между ними и от былой взаимной симпатии не осталось и следа.
Все это выбило Сергея из колеи, увело в глубокую задумчивость. Быстро уложившись и взвалив на спины уже заметно полегчавшие рюкзаки, группа двинулась дальше по маршруту № 3. Сейчас они находились практически на берегу озера Ивановского. Дальше путь лежал по его берегу до дамбы на озере Березовом, затем надо было выйти на золоотвал ТЭЦ-3 у неиспользуемой 6 секции хвостохранилища мела. Там можно было устроить полдник, а затем выйти на желтую дорогу. Потом по одному, согласно брошенному жребию, сходить в глаз «циклона». Вполне обычные планы для такого маршрута.
Они успели сделать только несколько шагов, и «циклон» опять поглотил всю местность, в очередной раз сменив декорации. Солнечное утро с голубым высоким небом превратилось в сумрачный, до невероятия пересыщенный оттенками серого, день. Трубы ЗМУ, так хорошо видимые над «циклоном», исчезли в белом молоке. Туман здесь оказался очень плотным, и, чтобы быть готовым к атаке, пришлось принять специальное построение лесенкой. Юра шел впереди и контролировал переднюю полусферу и правую сторону, на два шага правее и на пять позади шла Ника, отвечавшая за левую строну, ну а Сергей, идущий на два шага правее и на пять позади Ники, должен был наблюдать за задним сектором. Такое построение усложняло движение по высокой траве, так как каждому приходилось пробивать дорогу самому. Зато гарантировало максимальную эффективность всех стрелков при атаке оборотней.
Выйдя из леса, они оказались на обширной луговине. Высокая трава была в каплях росы и все, что было ниже талии, быстро намокло. Буквально через пятнадцать минут такой ходьбы сухие теплые берцы захлюпали. Брюки отяжелели, и, прилипая к ногам, сковывали движения. Вдобавок ко всему, луговина густо заросла мышиным горошком, который цепко опутывал ноги при каждом шаге. Было такое ощущение, что ты вырываешь ноги из чьих-то коготков. Если б надели резиновые сапоги, цепким стеблям было бы не за что ухватиться, и идти было бы легче… Через полчаса такой ходьбы чувствуешь, как по спине под рюкзаком тоненькими струйками стекает пот. Еще через сорок минут ты желаешь только, чтобы эта надоевшая трава сменилась хотя бы узенькой тропинкой. Хорошо хоть солнце почти не жгло из-за частого прохода туманов «циклона».
Маршрут был хорошо спланирован, но, как бы не было все хорошо задумано, действительность обязательно внесет свои коррективы. Так получилось и на этот раз. Через час тяжелой и монотонной ходьбы по высокой траве, когда внимание уже притупилось, при очередном проходе волны «циклона», их атаковали сразу с двух сторон. Большое открытое пространство перед озером Березовым было почти преодолено. Группа разделилась, чтобы обойти крупный куст – Юра неправильно выбрал направление в густом тумане. Он решил обойти куст слева. Чтобы пойти вслед за ним всем остальным, надо было поломать построение. Да и устали они уже.
В то время как Ника и Сергей обходили куст справа, Юра и Сергей были одновременно атакованы. За кустом грохнул выстрел дуплетом – это когда стрелок одновременно нажимает оба спусковых крючка двуствольного ружья. Обычно такое бывает по неосторожности или в панике.
Сергей, наученный горьким опытом, не отвлекся на выстрел, а приготовился отражать нападение со своей стороны. Заметив метнувшихся к нему по густой траве оборотней, он успел крикнуть Нике, чтоб она забежала за куст на помощь Юре, тщательно прицелился и выстрелил по первому силуэту. Привычное хладнокровие покинуло его, когда вместо грохота выстрела он услышал сухой холостой щелчок бойка. Патронник был пуст! Он не проверил наличие патрона в стволе! А лишь взвел курок поворотом затвора. Как он мог забыть! На ночь он же всегда доставал патрон из ружья и оставлял их только в магазине! Паниковать было уже поздно – до оборотня оставалось совсем немного! Надо было стрелять раньше, на большей дистанции, как только увидел их! Сергей успел передернуть затвор и выстрелить как раз в тот момент, когда оборотень готовился к решающему прыжку, уже сжав тело как пружину. Хотя нет, все-таки на долю секунды раньше прозвучал сухой выстрел карабина Ники. Оборотень, получив пулю и заряд картечи, практически в упор выпрыгнул не вперед, а вверх, из его раздробленной картечным зарядом пасти вылетел фонтан крови. Упав, он забился в конвульсиях, выбрасывая сучащими задними лапами в воздух ошметки травы и грунта. Сергей опустил ствол ружья. Как ни странно, хотя остальные семь волков и прекратили атаку, они не спешили молча уволочь умирающего товарища в ближайшие кусты, а будто наблюдали за его предсмертными муками.
Оборотень хрипел, и тихо, едва слышно, постанывал от невыносимой боли. Он пытался из последних сил засунуть раздробленные истекающие кровью челюсти в холодный, влажный грунт. Разрывая передними лапами землю с корнями луговых трав, он пихал месиво из белых зубов и обломков костей в грязь, пытаясь спастись от не выносимой боли. Сергей имел большой охотничий стаж, но в последнее время не охотился ни на кого кроме тетерева. Просто несколько раз он слышал, как пронзительно и жутко от смертельной боли кричат раненные зайцы. Поэтому он и не считал себя профессиональным охотником. Конечно, оборотни еще совсем недавно вызывали в нем только страх и отвращение. Но что-то изменилось, когда на него упал тот оборотень. Наверно Сергей почувствовал, что они тоже живые, а не картонные мишени в тире, что способны чувствовать боль, что, может быть, ими движет голод или страх. Сам он не знал ответа на эти вопросы. Но когда сзади подошла Ника, он уже сам поднял ружье и выстрелил под лопатку беснующемуся в припадке адской боли оборотню. Вторым патроном в магазине он всегда держал пулевой. Пуля швырнула тело оборотня на бок. Из обезображенной, перепачканной грязью морды вырвался предсмертный хрип облегчения. Зверь затих. Два его товарища, аккуратно ухватив за серую шерсть, поволокли его, пятясь, в туман. Еще секунда, и о трагедии напоминала только забрызганная кровью примятая трава. В ямке, которую вырыл оборотень, Сергей заметил, что-то блестящее. Среди сгустков крови белел вырванный клык. Не задумываясь, он сунул его в карман брюк.
Подошел Юра, и, участливо похлопав Сергея по плечу, махнул рукой в сторону выступающего из тумана золоотвала.
Оставшиеся полкилометра Сергей шел полностью погруженный в себя. Видимо, произошедшее за последние два дня полностью исчерпало его эмоциональные возможности. Вчерашнее утро, когда он лежал в высокой траве на лугу у озера Просного, растворение у 15008 скважины, встреча с Юрой, схватка с оборотнем, кровоточащее в порезах запястье, появление Ники, ночное купание, замершие в лунном свете обгоревшие машины, ночной костер, сон, встреча с Хозяином, озарение, посетившее его в холотропе и невозможность его осознать, умирающий, скулящий от нестерпимой боли оборотень… все перемешалось в его памяти в тугой клубок эмоций. Все завертелось в безумном калейдоскопе. События спутались между собой: по залитой солнцем песчаной косе шла свора оборотней, бесшумно со спины подкрадываясь к сидящей на песке обнаженной Нике, но вдруг на месте Ники на песке оказывается сам Сергей, а со спины, с оскалившимися мордами подбираются оборотни и среди них стоит Ника. Сергей оборачивается в последний момент и встречается взглядом с оборотнем, стоявшим от него всего в полуметре. Их глаза оказываются на одном уровне, и Сергей узнает в волчьей морде спокойное лицо Хозяина. Волк отступает в сторону, и вместо него перед Сергеем склоняется Ника, со звериным изяществом подвернув ногу, она садится на песок возле него и заглядывает ему в глаза. Солнце у нее за спиной и лучи расцвечивают ее волосы ослепительным золотым светом, а в ее зеленых глазах, прямо на радужке вращаются водовороты «циклона»…

Дамба четвертой карты золоотвала возвышалась над шламоотвалами метров на восемь и была наиболее близка к глазу циклона. Впервые попав на эту обзорную точку, каждый человек невольно замирал в благоговейном трепете перед открывшейся его взору картиной.
Под серым пасмурным небом и моросящим дождем на юго-западе вращался глаз «циклона». Из белого, закрученного спиралью тумана, выступали только верхушки деревьев, растущих по берегам Бобровых озер, да зеленой стеной выступал сосновый лес Глухого бора, раскинувшийся за рекой Елховкой. Белые щупальца «циклона» неспешно ползли по пойменной равнине, то поглощая, то открывая зелень лугов, кустов, дубрав, липовой рощи.
На юго-востоке возвышался громадой своих труб и грануляционных башен завод минеральных удобрений холдинга Еврохим. Царство Мордора, состоящее из черных металлических труб производственных цехов, среди которых особняком выделялась одна железобетонная, раскрашенная белыми и красными полосами. Из-за пара от двух гранбашен низ черных труб терялся в дымке, а верхушки поглощали низкие облака. Черные трубы будто висели в воздухе и не имели ни верха, ни низа. Дым из многочисленных источников создавал сплошную стену серого дыма, встающую сразу за трубами, и уходящую в облака. Казалось, белый спрут «циклона» дотягивался до огромных корпусов-коробок завода, до его гигантских труб, расположенных слева, вплетаясь в шлейфы дыма из его труб, поднимался в облака и в полосе дождя, уже с правой стороны горизонта, над рекой Вяткой вновь вливался в гигантскую вращающуюся спираль. Вся нижележащая местность была зажата между двух стен – дымом химкомбината, расположенным слева, и полосы дождя справа. Это зрелище поражало своей гармонией. Круговорот объединял все элементы, был наглядным примером целостности, законченности мира Треугольника.
Юра стоял на самом краю насыпи, чуть позади него на свой рюкзак присела Ника, немного в стороне, прямо на мокрой траве, с рюкзаком под головой лежал Сергей.
- Вы не помните легенду о Гее? - не отрывая взгляда от круговорота белого тумана, спросил своих спутников Юра.
Это древнегреческий миф о том, что наша Земля является живой и имеет свою душу. Древние греки, конечно, в определенный период своей истории, считали Землю не статичной твердью, а неким макроорганизмом, древним, всеобъемлющим, разумным.
- Подумайте, - продолжал он, - чем интересна территория Треугольника? Да ведь эта самая сильно загрязненная территория в области. Одна из самых грязных в Европе. Тут и отходы химического производства, и радиоактивные отходы, и не имеющее аналогов загрязнение грунтовых вод, и выбросы вон какие в атмосферу. В тоже время здесь, именно здесь появляется Треугольник. Вспомните, «циклон» появился именно в тот момент, когда хотели приступить к постройке стены в грунте, когда огромным котлованом хотели пропороть все пойменные луга, нарушить слабый, живой баланс биогеоценоза…
Сергей не хотел никого слушать, ему хотелось побыть одному. Но слова Юры проникли в его сознание, заставили по-новому взглянуть на существующий мир Треугольника. «Он живой, он – живой!» - замелькала в его голове одна мысль. И от этой догадки стало как-то легче, это многое могло объяснить. Гея, душа земли, на пределе своих сил спасая от деградации загрязненные территории, обрушила на головы людей свои чары. Заставила вращаться водоворот «циклона», населила Треугольник оборотнями, украла электрические импульсы из цепей автомашин. Отгородила свой мир от антропогенных территорий, спрятала, переработала всю грязь, все загрязнение, обезвредила отходы. И оставила загадку, множество загадок.
Полоса дождя медленно доползла до золоотвала, и снова пошел мелкий моросящий дождь. Друзья съели по бутерброду из хлеба и пикантно пахнущего чесноком Юркиного сала, и запили его холодным чаем. Привал заканчивался, пора было идти к конечной точке маршрута. Проверив оружие, они стали погружаться в белый туман «циклона». Один в один, все происходящее сейчас напомнило Сергею шедевр отечественной мультипликации – «Ежик в тумане». Чрезвычайно душевное повествование, по-настоящему оцененное им только в зрелом возрасте. От этого мультфильма буквально веяло символизмом доктора Карла Густава Юнга. Сергею очень нравился подход этого автора к теории сновидений. Еще пару лет назад он обожал разгадывать как свои сны, так и сны сослуживцев, обескураживать, шокировать их результатами психоанализа. Но в последнее время он почему-то удалился от этой темы. Все эти сны - символы так не однозначны. Для каждого они значат что-то свое. Тут не мудрено и запутаться. Но сейчас поток его размышлений, вращающийся вокруг холотропного видения, тумана, Ники внезапно обрел силу, в ряде образов угадывались хорошо знакомые по книгам Юнга символы. Все видения последних дней были как-то связаны между собой, и медленно начинали выстраиваться в звенья одной цепи, но до конечного результата было еще далеко. Подсознание намекало ему, что каким-то, пока не ясным образом, связаны Ника и Треугольник.
Из тумана с правой стороны, как призрак, выступили очертания здания заброшенной насосной станции. Буквально в 100 метрах от нее начиналась желтая дорога. Такое странное название возникло из-за того, что она была отсыпана светлым речным песком с желтоватым отливом Сейчас она так заросла подорожником, что гораздо правильнее называть ее зеленой дорогой. Идти по ней было легко. Тянущаяся слева дамба 6 секции хвостохранилища, периодически выступающая из «циклона», через 300 метров закончилась, и дорога оказалась зажата между двух стен плотного кустарника. Лучшего места для засады было сложно придумать, и все трое медленно шли вперед с удвоенным вниманием. Но Треугольник отвечал на их страх бездействием. Из кустов на них никто не выпрыгнул, ни один сучок не треснул под чьей-то лапой. Эта местность была накрыта глухой ватной тишиной. Вдруг туман неожиданно сгустился, даже окружающие кусты потеряли свою резкость. Боясь потерять друг друга, ПУТники сбились в кучу и ухватились за одежду друг друга. Так, в густом тумане, они дошли до развилки дороги на 15020 скважину вблизи 4 секции хвостохранилища. Именно это дорога вела в сердце Треугольника. Конечно то, что сейчас было сложно различить в густой траве, вряд ли можно назвать дорогой, скорее направление. Пройдя по ней 100 метров и поднявшись на возвышенность, друзья остановились на третьем пороге. Обозначением этого сакрального места служила раскидистая сосна, нижние ветви которой были обвешаны разноцветными ленточками. Под сосной на небольшой поляне было место для костра. Зола в кострище была еще не прибита дождем и была теплой. Значит, кто-то только что ушел с этого места в глаз «циклона». По правилам МИРа можно было сразу нескольким ПУТникам входить в глаз, но если они пришли в группе, то заходить туда можно только по очереди, по одному. Правила не запрещали после посещения глаза выходить, переправившись через Елховку в Глухой бор или на 3 секцию шламоотвала, но рекомендован был выход именно через это место.
Первое что сделали друзья, как только сняли рюкзаки, кинули жребий. Юрка зажал в руке три спички – самая короткая идет первым, самая длинная последним. Самую длинную спичку вытянула Ника, Сергею досталась лишь с чуть отломленным кончиком.
- Ну что? Я думаю рюкзак можно оставить здесь, - преувеличенно бодрым голосом сообщил всем Юра. Он скинул огромный красный рюкзак, перехватил поудобней свою двустволку. В его волнистых волосах блестели капельки дождя, бейсболка намокла и потемнела, на лице играла веселая улыбка. Но было заметно, как он нервничает.
- Ладно, пойду, не грустите, я скоро вернусь.
Юркина фигура растворилась в тумане. Сергей развел костер из лежащих поблизости плотно сложенных, чтобы меньше намокли, сухих дров, оставленных предыдущим ПУТником в соответствии с правилами МИРа. Достал и расправил свое пончо. Раскатав коврик и используя пончо как тент, он жестом пригласил Нику присесть с ним рядом. Ей как раз хватила места на коврике и полы пончо, чтобы закрыться от дождя. Маленький огонек плясал над сухими сучками, едкий дым попадал в глаза. Ника заплакала.
Крупные слезы одна за другой скатывались по ее щекам. Она шмыгала носом и всхлипывала, даже не пытаясь себя сдерживать. Сергей, как и большинство молодых мужчин, впадал в ступор при виде рядом сидящей плачущей девушки. Он не умел и не знал, как ее успокоить. Не догадывался он и о причине плача. Сейчас она больше всего походила на маленького обиженного ребенка. Если бы она еще терла кулачками свои заплаканные глаза, сравнение было бы абсолютным. Не зная, как ее успокоить, Сергей запел хорошо знакомую ему песню Федора Чистякова. Петь он не умел, но надеялся, что его старание поднимет Нике настроение:

 Человек и кошка плачут у окошка
 Серый дождик каплет прямо на стекло
 К человеку с кошкой едет неотложка
 Человеку бедному мозг больной свело…

Ника прекратила всхлипывать и прижалась к Сергею, обняла его за талию своими озябшими руками.

 Доктор едет, едет сквозь снежную равнину
 Порошок целебный людям он везет
 Человек и кошка порошок тот примут
 И печаль отступит и тоска уйдет

 Человек и кошка дни с трудом считают
 Вместо неба серого белый потолок
 Человек и кошка по ночам летают
 Только сон не вещий крыльев не дает

Сергей допел, и заглянул в заплаканное лицо Ники, которая подняла голову. В ее зеленых глазах вращались белые водовороты «циклонов».
- Сергей, - прошептала она, - ты мне нравишься, очень, очень… - глаза ее опять переполнились слезами.
- Когда человек плачет, он лишь жалеет себя, - ответил Сергей.
- Я не человек, мне можно, можно. Ты ведь знаешь, ты теперь все знаешь и сейчас мне плохо именно от этого.
Сергей который раз проклинал свое сознание за невозможность запомнить то, что он узнал. Блин! Да как так, вон и Ника верит, что он что-то там узнал, и сам уверен, а вспомнить не может – не придумано таких слов, блин!
- Не думала, что буду когда-нибудь плакать. Мерзкое это чувство. Очень больно внутри. Невыносимо больно, - и ее тело опять стало вздрагивать, - глупо это все как-то получается, ни к чему и ни о чем. Ты сейчас уйдешь, мы расстанемся. Мы все равно никогда не будем вместе. Мое место здесь, это мой мир. Твой мир там. Здесь нет ничего глупого. Но это по-другому и не назвать. Ты знаешь, я хожу сюда со многими, но только с тобой мне так хорошо просто сидеть у костра. Большинство идут сюда посмотреть на чудо, им нет особого дела до того, что за жизнь тут протекает. Какая тут скрыта загадка. Но ты, нет, ты другой. И Юрка другой. Вы оба не случайно тут оказались. Держитесь вместе.
- Слушай, ты так говоришь, будто сейчас уйдешь, и мы больше не встретимся. А на самом деле сегодня вечером будем сидеть после горячего душа в сухой одежде в уютном кафе, и пить маленькими глотками глинтвейн.
- Ты специально делаешь мне больно? Это зачем? Зачем ты так? Ты же знаешь. Все ты уже знаешь и прикидываешься! Да как ты можешь?
Она отвернулась от него и откинула полог пончо. Слезы ее лились ручьем, она рыдала.
- Как? Как же больно, больно!
В сердце Сергея закрался холодок страха, что-то пошло явно не так, что-то вышло из-под контроля.
- Ника! Ты знаешь, ты мне тоже очень нравишься, и даже как то по-особенному, не так как остальные девушки. Не думал, что скажу тебе это, какой-то я стал сентиментальный – сам не свой. Я не могу этого передать словами. Можно только сказать, что я чувствую между нами какую-то связь. Какое предчувствие чего-то большего. Вот видишь? Я тоже стал глупые слова говорить.
- И ты знаешь, - с трудом признался Сергей, - я ничего еще не понял. Да, в холотропе со мной что-то случилось, я подошел к пониманию чего-то очень важного, но это ускользнуло от меня, осталось за гранью, там, в темноте. А ты сейчас говоришь загадками и пугаешь меня только… Я и так во всем запутался сегодня, а тут еще твои загадки. Поверь, я не хотел тебя обидеть.
Ника слушала его, все еще сидя к нему спиной, но плакать перестала.
Она встала, обошла костер и села напротив него на пятки по-японски.
Ее лицо светилось как вчера, когда он ее только увидел. Выражение лица было грустным, но не расстроенным. Ее сырые, короткие волосы прилипли ко лбу. Лишь покрасневшие глаза напоминали о минуте слабости.
- Ну что ж, - сказала она, - тогда все еще может получиться. Стоит только захотеть. Через семь минут придет Юра, я тоже хочу с ним попрощаться.
Теперь вдруг нестерпимо грустно стало Сергею, он опять ничего не понимал. Весь мир закружился в хороводе, события стали заползать друг на друге и чувство какой-то необъяснимой тяжелой потери стало наполнять его сердце.
«Нафиг пошел этот Треугольник! Не хочу о нем больше слышать! Все эти оборотни, туманы. Блин, достало все. Что, ё-мое, я здесь делаю? Взрослый мужик, нет, чтоб деньги зарабатывать, с девчонкой в кафе сидеть. Так вот, блин, лажу тут в отпуске без содержания по каким-то болотам, в тумане этом. Вдобавок ко всему интриги какие-то любовные. Вот только их мне для полного счастья не хватало…»
От темных мыслей его отвлекла знакомая песня группы «Пикник», ее пела хорошо поставленным голосом Ника:

 Там на самом на краю земли
 В небывалой голубой дали
 Внемля звукам небывалых слов
 Сладко-сладко замирает кровь

 Там ветра летят, касаясь звезд,
 Там деревья не боятся гроз,
 Океаном бредят корабли –
 Там, на самом на краю земли.

 Что ж ты, сердце, рвешься из груди,
 Погоди, немного погоди,
 Чистый голос в небесах поет,
 Светлый полдень над землей встает!

Сергей взглянул на Нику - на ее лице играла та же улыбка, что была, когда он ее первый раз увидел.
- Не переживай, Сергей! Все будет хорошо! Главное запомни – держитесь с Юрой вместе и чаще приходите в Треугольник, я всегда вас здесь жду. На первом пороге у 15008 скважины! А теперь тебе пора!
Из белого молока тумана постепенно вырисовалась фигура Юры. Не дожидаясь, когда он подойдет к костру, Сергей, взяв свою «тулку», пошел в сторону «глаза». Отойдя метров на 15, он разминулся с Юрой – тот брел полностью погруженный в себя и ничего не замечал. Сергей обернулся, Ника все так же сидела на траве у костра, спиной к ним, но будто почувствовав его взгляд, обернулась. Ее улыбка уколола его сердце сладкой болью. Он помахал ей поднятой рукой и решительно углубился в Туман.


Глава 3

Откровение

Туман был в этом месте не таким, как обычно, а ощутимо вязким. Перед «глазом» «циклона» из-за постоянного тумана солнце бывает видно редко, поэтому, когда Сергей вынырнул в него, он будто попал в другой мир. Пойменный луг, залитый ярким полуденным солнцем, был окружен стеной тумана, поднимающейся до половины кроны старых лип. Летний луг пышно цвел, был наполнен запахами, насекомыми, благоухал и манил. Сергею сразу стало жарко, он снял свою хэбэшную куртку и повязал ее за рукава на поясе. Сейчас осталось решить, в какую сторону двигаться. В прошлый раз, еще в том году по осени, он ходил к 15020 скважине, и прямо перед скважиной были просто джунгли! Через заросли трехметрового тростника тогда пришлось буквально прорубаться. Место там, конечно, интересное - невдалеке от скважины сходятся река Елховка, канал от оз. Жуковского и сброс сточных вод со шламонакопителей. Но это уже за пределами «глаза» циклона и ползать там в густом тумане не просто. Да и был он там уже. Поэтому Сергей решил пойти чуть вправо, на сами озера Бобровые. С первых шагов по изумрудной траве вокруг него стали кружить разноцветные бабочки; над липой, стоящей посреди луга, гудел целый рой пчел, а из ближайших кустов вытянула мордочку любопытная лиса. Ружье здесь было явно не уместно. Кругом его окружал цветущий рай. И если бы не белая полоса тумана, сжимавшая луговину, если бы не черные трубы «Мордора», можно было бы вполне подумать, что ты на территории заповедника «Нургуш», что в Котельничском районе области, настолько природа вокруг забыла про натиск человека.
Прогулка по такому лугу без рюкзака была очень приятна. Сергею хотелось снять сырые берцы, пройти босиком по мягкой траве. А то и вообще прилечь в тени и забыться сладким сном. Рука перестала напоминать своей болью о недавних событиях, но случилось уже слишком много для двух дней, проведенных в Треугольнике. Только сейчас он понял, как устал. Разморенный солнцем, уже с усилием передвигающий ноги, он дошел до берега ближайшего озера.
Место, на которое вышел Сергей, было высоким, и с него просматривалась почти вся гладь. Несмотря на естественную способность водоема к самоочищению, в этих озерах уже давно не обитали рыбы, по его берегам не гнездились утки. Черная, непроницаемая даже для солнечного света вода отталкивала, пугала своей глубиной. По берегам озера теснились заросли ольхи. Часть деревьев были высохшими и стояли криво, как покосившиеся скелетики.
Сергей присел на край обрывистого берега, а затем совсем растянулся на траве. Вглядываясь в голубое небо, где чертил белый след самолет, он вернулся мыслями к Нике: «Вот ведь девка какая попалась! Говорит всё какими-то загадками, в глазах у нее спирали эти крутятся – наваждение какое-то… Наговор на присушение красна молодца на красну девицу, блин!.. И все-то у меня не как у людей! Все друзья давно машины имеют – здоровенные красивые джипы. Девчонок все снимают. Обженились все, дети есть. А у меня что? Работа в бюджетном учреждении. Зарплата 14 в месяц. Командировки еще. По районам вечно, как дурак, мотаюсь. Нет, конечно, нельзя на судьбу роптать, я, в общем-то, не жалуюсь. Да, бюджетник, но работаю не на дядю, а на государство. Да, машины нет, но вот квартиру родители помогли купить. Мне вообще эта машина нафиг не нужна, за последние года три Киров сплошь превратился в одну огромную дорожную пробку... Да и потом, кто еще так свободен, как я? Ни семьи, как говорится, ни забот… Не понял, что это я тут разнылся? Я же только что такую девушку встретил! Она, блин, одна полжизни стоит!» Всплыли греющие сердце приятные воспоминания о Нике. Вот они с Юркой плескаются в лунном свете у белой песчаной косы. Вот она сидит за вечерним костром, и блики пламени играют на ее лице…
Вдруг Сергей услышал какое-то движение за соседней ольхой, которая, как назло, загораживала обзор. Мгновенно собравшись – будто и не было никакого расслабления, Сергей осторожно стал обходить большой куст прибрежных зарослей.
Только вновь вернувшись на берегу озера и выглянув из-за высокой травы в надежде отыскать источник беспокойства, он услышал добродушный голос:
- Ты это, ружьишко-то разряди, а то стрельнет ненароком, - под кустом в тени ольхи на большой, заросшей травой кочке стоял среднего роста пожилой мужчина с гладко выбритыми щеками, на которых играла хитрая улыбка. В руках он держал удочку, а по черной воде озера плавал поплавок.
- Здесь же нет рыбы, - ошарашено сказал Сергей.
- Нет рыбы, нет рыбы, - то ли передразнил, то ли съехидничал рыбак.
- Все же знают, что самое рыбное место только там, где говорят, что рыбы нет, - после минутной паузы изрек он.
- Да и потом, вот ты бы проверил, прежде утверждать.
- А что тут проверять? Это самые грязные озера в области. Причем загрязнение распределяется в толще озера послойно, чем глубже, тем грязнее.
- Ой ли?
По его провокационной интонации стало ясно, что дедок не прочь поболтать. Тем более, что пока особого клева не наблюдалось. Сергей спрыгнул под берег в тень и уселся рядом. Но к своему огромному удивлению, в воде у ног рыбака он увидел садок-сетку, полный золотистых карасей.
- Ни фига себе! - не удержался он от восхищения.
- А я тебе что говорил? Вот все вы так, молодежь… Все ставите под сомнение. Все хотите опровергнуть, ничему не хотите верить. Зачем вы тогда вообще в этот Треугольник лазаете, раз поверить здесь ничему не можете? А зачем в глаз «циклона» лезете? Что вы ищете в дырке от бублика?
- Ну так интересно ведь, - не понимая, к чему клонит дедок, буркнул Сергей.
- Интересно им. Ну а если напрямую спросить, какую цель вы тут перед собой преследуете? Поиграть в сталкеров? Пострелять в оборотней? Погулять как ежики в тумане?
Сергея начинал заводить этот диалог:
- Ну и даже если и так, то что?
- Так да не так, - ответил дед, - я ж говорю, отрицание - это ваше все. А вот более зрелый человек на твоем месте подумал бы над ответом. И сказал бы, что ищет он в Треугольнике себя в первую очередь. Давно мы все себя потеряли и ищем всю жизнь. Это еще повезет, если найдем к концу, а ведь многие так и… не узнав. За истиной, за подсказками сюда люди тянутся, ну а кому нужна только вера, для тех есть религия. А истина, она, брат, существо совсем другого свойства.
- Что-то запутался я в этих ваших туманных мыслях. Может, вы мне как-то попонятней все объясните?
- Ну так о чем речь! Проблема и счастье молодых людей в том, что они не видят ситуацию целиком в ее взаимосвязях, в ее историческом развитии, в ее движении. А это все равно, что судить о красоте полета степного орла по одной фотографии, где он только подпрыгивает, чтобы взлететь, - невозмутимо продолжал дед,
- Вот я пришел работать на комбинат, когда тебя еще и в проекте не было. На моих глазах вырос Кирово-Чепецк. Как жили мы тогда, как верили! Понимаешь, как-то больше было у людей счастья, больше радости. Да, комсомольские собрания там всякие, первомайские демонстрации, которые все ругали, но в большинстве любили на них ходить. Был какой-то азарт в жизни, не просто там зарплату получали, не просто детей воспитывали, в городе в этом жили. Он был наш – этот город. Мы им гордились, работали в нем. И комбинат… да он для нас родным был. Отец у меня еще на ипритном производстве работал. Вы хоть знаете, что такое ипритное производство? А я сразу после 9 класса в 58 цех пришел слесаришкой, а после армейки вернулся и до мастера путь прошел. Если посчитать, сколько я комбинату отдал и сил и здоровья!.. И не за деньги, не за зарплату. За идею. Все мы мечтали тогда о каком-то большом, прекрасном, солнечном мире. В котором люди не умирают и не стареют. Где счастье можно брать, сколько надо, и никто не уходит обделенным.
А вы вот все, современная молодежь, все говорите – не город, а душегубка, не химкомбинат, а производитель отходов. Да если бы не мы в свое время там здоровье свое оставили, вас бы и не было, да без того оружия, которое мы там создавали, давно бы нас на колени поставили. А вы все про экологию, про загрязнения. Да не поменялся бы строй, так давно бы все вывезли, все утилизировали, это сейчас, при новых хозяевах не то совсем...
Поэтому, касательно Треугольника, я вот, например, считаю его подарком, подарком нам - всем тем, кто строил город, строил комбинат, кто работал на нем, жил им. Кто любил свою работу, чьи мечты о прекрасном будущем воплотились, реализовались. Пусть не в том виде, пусть не конкретно то, что мы хотели. Мне кажется, что души тех, кто был причастен к великому делу и не дожил до появления Треугольника, нашли в нем вечное прибежище.
- Это, конечно, оригинальная гипотеза… но откуда Вы знаете, что так все и есть? Что Треугольник это не ответ, ну предположим разумной Земли – Геи на сверхсильное загрязнение территории, а реализация мечтаний строителей и работников комбината?
- Да в том-то и дело, что человек думает только так, как хочет думать. Мне нравится эта гипотеза, она не лишена изящества – подумать только, в центре белой вращающейся спирали на пятачке залитого солнцем луга живут души наших отцов, товарищей. Мы всегда можем прийти не на кладбище с безобразными металлическими оградками, а на живописный луг и поговорить с ними. Но ты, скорее всего, прав, тема Треугольника никак не связана с мечтами нашей юности, это у меня просто уже старческие изменения. Это мне совсем уже как старику, хочется иногда поговорить, ну или представить, что говорю с друзьями своего детства, с товарищами по работе, которых я по воле случая пережил. Никогда не думал, что буду одинок к 60 годам. Жену схоронил, как уже пять лет назад. Дети уехали в Москву, с работой сейчас в Чепецке невесело, довели, блин, эти капиталисты-олигархи, мать их! Друзья или в земле или в бутылке. Вот только и остается, как на рыбалку ходить, да мечтать о несбыточном, вспоминать славное, но минувшее время. Не стоит за это винить меня – старика...
А насчет души земли, Геи, то я даже наверное согласен с тобой. Чувствуется тут какая-то выплескивающая из земли энергия. Почему я и люблю сюда ходить. Вроде уже невмоготу, и кости ломит и в легких воздуха не хватает… это я еще в юности как-то хлора вдохнул. А придешь сюда на рассвете, забросишь удочку, и, глядишь, к обеду домой приходишь как огурчик. Как будто в санатории пару недель побывал. Да и чувствуется в Этом мире какая-то задумка, какой-то проект глобальный, чья-то воля. Не для пустой забавы сталкеров этот Треугольник кто-то создал, все здесь имеет своё значение.
- А Вы тут часто бываете? Раньше я как-то Вас здесь не замечал.
- Да я честно признаться всегда любил на Жуковское или Ивановское на рыбалку. Сам я эту рыбу-то не особо и ел – то кошке отдам, а то и вообще выпущу потом. А как появился «циклон», так я только сюда и стал ходить. Здесь вон рыба вдруг появилась. Да и девушка-красавица всё молоденькая стала сюда приходить и компанию мне составлять. Так вот сидит на берегу, как ты сейчас, и все разговоры ведет со мной. Имя у ней такое модное – Ника.
- Ника?! - подскочил Сергей, как ужаленный, - Вы ее давно знаете?
- Ну так вот уж как третий год с ней и болтаю по утрам.
- О чем? О чем вы с ней болтали? - не мог скрыть волнения Сергей.
- А! Парень вижу, и ты ее знаешь. Ну как о чем? О чем обычно болтают со стариками: о былых временах, о погоде, ну и о Треугольнике, конечно. Странная она конечно, и вопросы она какие-то непонятные задает или может я уже в старческий маразм впал. И еще не меняется она, ни на внешность, ни на одежду, и летом осенью в одном и том же ходит. Но с ней хорошо, приятно, спокойно. Как бы я хотел такую дочь.
- А может вспомните, что она о себе рассказывала, кто она, где живет?
- Не, не вспомнить мне, парень, и время прошло, да и память не та. Да ты не грусти, не переживай, много чего тут чудного, в этом Треугольнике. Разгадаешь и эту загадку.
- А Вас как зовут? - Вдруг вспомнил о правилах приличия Сергей.
- Меня? Ну можешь звать меня дядя Вова, для твоего-то дедушки я еще молод больно. Хе-хе, - глаза ехидно прищурились, на лице появилась улыбка. По всему было видно, что разговор ему нравится и он рад своей шутке.
- А меня Сергей зовут.
- Очень приятно, - протянул руку дядя Вова и заглянул своим пронзительным взглядом в глаза Сергея. Человек с таким взглядом был весьма не прост, а почтенный возраст только добавляли ему проницательности.
- Уж не влюбился ли ты в Нику часом?
Сергей отвел глаза и смутился.
- Даа, молодежь – протянул дядя Вова, - Эх, блин… - и опять чему-то улыбнулся.
- Смотри парень, Треугольник не место для всяких там делишек, типа шуры-муры. Смотри, как бы она двойником не оказалась.
- Что еще за двойники? - удивился Сергей.
- Ну так я тебе и говорю, давно я сюда хожу, то через день, то раз в неделю, как здоровье позволяет. И давно уж приметил, что тут еще рыбак ходит какой-то. И тропинки по берегу вон натоптаны, и, то склянку с червями оставит, то кормушку, то фантик конфетный. И сколько я ни хочу с ним встретиться – хочется же пообщаться на профессиональные темы, все никак не могу. То он на другой стороне озера и пока я к нему пробираюсь он уже уйдет. То идет вроде бы не спеша впереди, а догнать его не могу. А как-то раз вышел он на озеро, ну тут вон у старой дамбы, - и дядя Вова махнул рукой в сторону 15084 наблюдательной скважины, что перед самой рекой Елховкой, - и прямо напротив меня. Я замер, ну чтоб не заметил меня, а то давно понимаю, что он меня избегает. Стою и разглядываю. И есть в нем что- то знакомое такое. И кепка выгоревшая почти белая как у меня, и курточка камуфляжная, ну совсем как эта. И брюки такие же, как у меня, я их у брата взял, офицерские, с лампасами. А пригляделся к лицу, так вообще чуть в воду не свалился. Зрение у меня, конечно, не то, все этот хлор… Как-то раз месяц в больнице провалялся, неделю не видел ничего… Но лицо я его разглядел, парень. Я это был, как в зеркале. Я еще как во время аварии в 28 цехе руку левую поломал, так она у меня не до конца сгибается и немного вбок ее уводит, так он ей также куце двигал. Я как будто остолбенел, так наверно и простоял бы полдня, да он меня увидел и ушел. Посмотрел на меня так без удивления, повернулся и помахивая рукой ушел куда-то в другое место. Так я его иногда и вижу до сих пор.
Вот и думаю, что треугольник двойников из некоторых людей делает. Не знаю, выходят ли они отсюда. Я, по правде сказать, после этой встречи прям параноиком стал - все по городу иду, и в лица стариков всматриваюсь. Вдруг он где встретится.
Или все боюсь, что придет да пенсию мою получит. Хе-хе-хе, - опять захихикал дед, - много чудес в Треугольнике парень, много.
Сергей молчал. Он переваривал ошарашивающую информацию. Неужели и Ника тоже чей-то отпечаток, слепок? Это могло объяснить многие странности ее поведения. Эти спирали «циклона» в глазах. Эти намеки на его прозрение в холотропе.
Разноцветный поплавок вдруг дернулся и замер, от него пошли круги. Затем еще раз и резко ушел под воду. Дед, не растерявшись, резко подсек. Старая бамбуковая удочка согнулась в дугу и из воды выпрыгнула пойманная рыба. Извиваясь всем телом, карась болтался на тонкой леске. Дядя Вова аккуратно снял трепещущего карасика с крючка.
- Протяни ладонь.
Сергей встал и протянул открытую ладонь, на которую дед положил рыбу.
Сергей поднес карася ближе к лицу и стал разглядывать. Карась как карась. А нет! Нет! Уже не карась, уже желтая латунная гильза 20 калибра, точь-в-точь какими он пользуется.
Сергей опешил.
- Я вот как-то читал, давно уже, о том, что мы видим совсем не то, ну или совсем не так, как есть на самом деле. Ну, глаза получают картинку, зашифровывают ее и передают по нервным каналам, а мозг потом расшифровывает и понимает. Так что тут может быть много пробелов, ошибок что ли. Как зашифровать, как дешифровать, как понять. Вот тут и сбои из-за работы этого «циклона». И видишь не совсем то, что есть. А гильзу-то ты подбери, небось потерял, - ехидно улыбнулся дед.
- Ага, тут недалеко от оборотня отбивался.
- От оборотня – хе-хе-хе. Увлекательное занятие.
- Да уж куда веселее-то, там за два дня чуть два раза не задрали, - понурив голову, сообщил Сергей.
- Ага, не разодрали, хе-хе-хе. На клочки, хе-хе-хе. И уволокли бы, и кости только беленькие обглоданные от тебя остались!
Сергея опять начал задевать этот бодрый дедок.
- Вы бы сами в такой ситуации оказались! Я вот… Ну вот напрыгнул на меня один вчера. Так я от него уже ножом отбивался.
- Ножом! А не могууу!!!! Ха-ха-ха, - покатился со смеху дед, - ну блин, молодежь, вы даете! Ну видел, как вы в них пуляете из своих автоматов, но чтоб с ножом? Нее, это что-то новое, Вячеславу Сергеичу расскажу, пусть посмеется. С НОЖОМ!!! ха-ха-ха!
Сергей который раз почувствовал себя в дураках. Но решительно не понимал, над чем смеется дядя Вова.
Просмеявшись, дядя Вова опять насадил наживку и закинул удочку.
- Да парень, насмешил ты меня. Я, правда, сам не знаю, кто догадался и когда, наверное какой-то умный человек. Но, в общем, ты сам не догадывался, почему оборотня оборотнем называют?
- Неет, - честно признался Сергей, - ну я думал, всех здоровых зубастых волков так называют.
- От-те раз! Оборотень он потому и оборотень, что обращается. Оборачивается.
- В кого это он оборачивается?
- Ну, правильней спросить, из кого он оборачивается. А тебе никогда не казалось странным, почему оборотни никогда не нападают на сидящих, спящих людей, не нападают сразу всей стаей? Прекращают нападать, как только получат пусть и не смертельные раны, даже если их просто зацепит пулей?
- Что Вы хотите сказать, дядя Вова? Достали уже Ваши загадки если честно.
- «Пришел в Треугольник – привыкай удивляться» - сказал кодовую фразу МИРа дядя Вова, чем очередной раз ошарашил Сергея.
- Да я вот от товарища своего, Вячеслава Сергеича узнал, что оборотни - это наши глубинные подсознательные страхи. Сильные, зубастые, ну и как положено – страшные. Только самые настоящие! Для кого-то это отец-алкоголик, избивший в детстве, для кого-то – хулиганы, отобравшие по дороге в школу портфель, темнота, привидения. В общем, для кого что – я не специалист по страхам. Треугольник их как бы проявляет, оживляет. А придумываем их мы сами. Они в нас живут, постоянно каждый день нападают на нас, но мы этого не знаем, это глубоко где-то там, в мозгу, все происходит.
- То есть, Вы хотите сказать, что оборотни - это всего лишь плод моего воображения?
- Да нет! Ты все не так понял! Не игра это воображения, они настоящие настолько, насколько ты сам этого хочешь. Насколько ты их пытаешься побороть, насколько глубоко прячешь в подсознание. Да и не стоит так все буквально воспринимать, но в целом как-то так.
- А почему они нападают тогда?
- Наверное, пытаются отыграться. Мы же их в самые темные углы запихиваем, стараемся забыть, выкинуть из памяти. А в Треугольнике сложно что-то забыть, все всплывает, попадает на удочку и оказывается в руках… хе-хе-хе, - дед опять, похоже, был рад выстроенной им самим аналогии.
- Так они же падают, рычат, из них кровь бьет фонтаном, они же живые…
- Ну конечно живые, а ты бы испугался, если б тебя хотели растерзать призраки?
Опять-таки, а есть у тебя доказательство, что они живые? То, что ты видел, это еще ничего не доказывает. Да, от полученной пули они отступают, но от пули или от заряда ярости, загоняющего их еще глубже в подсознание?
Сергей закатал разрезанный надвое рукав на левой руке, и развязал повязку из пучка травы и белого мха:
- Вот, меня вчера оборотень цапнул.
Дядя Витя на секунду отвлекся от созерцания поплавка и мельком глянул на покрасневшие аккуратные порезы на запястье.
- Ээ брат, - изрек он нахмурившись, - это ты сам себя ножиком и порезал. Гляди: порезы все ровные и тонкие, и под углом небольшим - как раз с правой руки и острым ножом. С внутренней-то стороны рука и не задета. Видел я, как собака соседа по гаражу в 79-ом году руку разорвала, так там чисто следы клыков, рванина, клочья и синяки на всю руку и шрамы такие страшные. Ты сам-то веришь, чтоб огромный волчара с такой пастью руку при тебе бы оставил? Отхватил бы на раз!
Сергей машинально сунул руку в карман брюк, куда утром положил выбитый выстрелом белый клык оборотня. Рука нащупала в кармане что-то мягкое, как носовой платок. Холодея от страха, Сергей осторожно, как ядовитую змею, вытащил свернутый несколько раз в неширокую полоску белый тонкий хлопчатобумажный материал. Это была солдатская подшива – подворотничок армейской куртки, прошитый и отглаженный. Не простой подворотничок, а «дедовский» с вышитой на нем зелеными нитками кличкой. На белой ткани красовалась надпись «ШЕФ». Ноги Сергея подкосились. Он плюхнулся на траву. Память нахлынула как цунами.
Он еще зеленый «запах» (до присяги призывников называют запахами). Зеленый это по общеармейским меркам. Но, поскольку он был после института, в отличие от всех своих остальных сослуживцев, то был намного их старше, да еще и с образованием. Оба эти фактора вызывали в сердцах как товарищей по призыву, так и старослужащих лютую, ничем логичным не объяснимую ненависть.
Особенно отличался свирепым отношением к нему старший сержант их отдельной бригады связи по фамилии Шевченко, но все называли его ШЕФ. Шеф был «дедушкой», у него был авторитет и определенные вольности против устава. Здоровый деревенский бугай Шеф не любил людей, знающих больше чем он, имеющих образование. Он сразу возненавидел Сергея. Заставлял его после отбоя развлекать его разными рассказами, постоянно ставил в самые тяжелые наряды, не пропускал повода откровенно над ним поиздеваться, постоянно доставал, гнобил, унижал. Один раз сильно избил ни за что.
В тот день перед вечерней проверкой Сергей, как обычно, постирал подворотничок «дедушки», погладил его, подшил на форму. После проверки и вечерней прогулки аккуратно сложил его форму на табурет у кровати, положил под подушку подписанную сигарету и, получив обычный вечерний подзатыльник от Шефа, улегся на свою койку на втором ярусе.
Скорей всего ночью какая-то сволочь, а вернее, тоже какой-то собрат по несчастью, также вынужденный пришивать дембельские воротнички, отодрал с формы Шефа чистый отглаженный и бросил грязный. А утром на утренний осмотр пришел сам взводный и отчитал Шефа перед всей ротой за неопрятность. Его «дедушку» отчитывают перед строем, и за что? За неопрятность! Более страшного упрека для дембеля нельзя найти, и Сергей шкурой чувствовал очень серьезные неприятности.
То, что произошло дальше, было намного серьезнее того, чего он боялся. Сразу после развода его препроводил в туалет один из младших сержантов. В туалете на подоконнике между кабинками и писсуарами возвышался Шеф, всем своим видом показывая тяжелую обиду. «Что ж ты, Серый, так подвел-то меня? А? Специально наверное решил подшутить, ботаник бля». Шеф встал с подоконника и подошел. Сергей и не пытался защищаться, их было трое, шансов избежать оплеух не было. Могучим ударом в челюсть Шеф сбил его с ног, затем ударом по затылку расшиб об кафельный пол нос. По серой плитке полилась кровь. Голова наполнилась звоном и тупой болью. Стало страшно, нестерпимо страшно даже не перед болью, а перед смертью. Сергею вдруг показалось, что этот урод убьет его, пробьет его голову об унитаз или выкинет из окна с 4 этажа казармы. Вся вселенная в тот момент была заполнена старшим сержантом Шевченко. Он был ее богом, страшным и всесильным. В голове было только одно желание – только бы он прекратил, только бы перестал, только бы выпустил из туалета. Сергей попытался встать, но новый удар выкинул его в умывалку. От сильного удара Сергей буквально влетел в большое зеркало, оно не удержалось и обрушилось на Сергея. Один из острых осколков впился в тыльную сторону шеи. Сергей затравлено закричал. В туалет влетел вернувшийся из штаба ротный, и по его команде Сергея быстро уволокли в санчасть.
Затем он два месяца провалялся в гарнизонном госпитале. Осколок, к счастью не задел ничего важного, но на всю жизнь у него остался шрам. За время его лечения Шевченко разжаловали до ефрейтора и успешно демобилизовали. Больше они не виделись, но страх перед старшим сержантом все эти годы жил в нем. Он до сих пор боялся его. Все думал – что будет, если они вот так встретятся на улице?

- Да парень, озадачил я тебя, судя по всему.
- А кто это такой, Ваш Вячеслав Сергеич? - чтобы изменить направление неприятных мыслей спросил Сергей.
- Вячеслав Сергеевич - это дружок мой закадычный, сосед мой по подъезду. Образованный человек, учитель. Жаль только, не ходит уже как три года. Ноги у него отказали. Времени у него вагон, вот он и сидит целыми днями и о Треугольнике все думает. На компьютере все что-то набирает, наверно книгу какую то сочиняет.
Сергей вспомнил одного из самых активных завсегдатаем форума ПУТь под ником «учитель», и в его голове появилась догадка. «Учитель» всегда поражал остальных участников системными знаниями о Треугольнике, строил красивые гипотезы, высказывал интересные предположения, но на предложения о совместном прохождении ПУТи всегда отвечал отказом.
- А где живет Вячеслав Сергеевич?
- О, да ты никак, парень, в гости к нему собрался? Ну сходи, сходи, он гостям всегда рад. Страсть как любит поболтать. Улица Мира, дом 25, квартира 15 – легко запомнить.
- А Вы в этом же подъезде?
- Да, только в 23 квартире.
Июньское полуденное солнце стало опять затягивать облаками. Вдалеке прогремели раскаты грома, слышимые даже сквозь монотонный гул комбината.
- Ну вот и клев закончился. Пора домой топать, – весело сообщил дядя Вова. Он выдернул из воды поплавок, снял с крючка наживку.
- А насчет этих – двойников, Вы думаете, они живые?
- Да откуда мне знать, парень? Все, что происходит здесь, не просто для понимания. И скажу больше, это самое понимание у каждого должно быть свое. Вот я сказал тебе про оборотней. То, что сказал - в отношении меня действовало. Один-два раза я без ружья встретился с оборотнями нос к носу. Первый раз столкнулся с пацаном из старших классов, который меня, малолетку колошматил по дороге из школы, второй раз с рабочим своим из 28 цеха Самарцевым Евгением, который во время той аварии ранение получил и в больнице скончался. Не легкие были эти встречи, но после них оборотни больше не нападали. Так иногда, пройдут в стороне, покажут оскаленную пасть, и все. Другое дело, как оно с тобой все получится, может они и впрямь настоящие. В Треугольнике все и всегда надо понимать только через призму своего опыта, - и дед заговорщически подмигнул.
- То есть и двойники эти, тоже не факт, что существуют?
- Ну конечно, я бы даже сказал не факт, что для тебя они существуют. Я еще раз говорю – хочешь что-то познать в Треугольнике, сделай это сам. Только твой опыт в этом тебе помощник. То, что для тебя реально, всегда может показаться нереальным другому, и наоборот... Так, а сейчас мне и впрямь пора домой. А в гости заходи, конечно, как в Чепецке будешь!
Дядя Вова, покряхтывая, вылез из-под обрыва, поудобней перехватил садок с карасями, закинул на плечо удочку, и пошел в туман.
Сергей остался на берегу озера один. Черная вода хранила свои тайны. Никаких намеков на жизнь в ее глубине по-прежнему не было. Даже водомерки не прыгали по ее свинцовой поверхности. Сергей спрятал в карман брюк скомканную дембельскую подшиву Шефа, задрав голову, посмотрел на тяжелые дождевые тучи и стал выбираться на луг.

Юра сидел у еле чадящего синим дымом костра. Вокруг сгущался туман.
- А, вышел, - то ли констатировал, то ли удивился он, - перекусим и на выход?
В ответ Сергей только утвердительно кивнул головой. Доев весь запас копченого сала и выпив остатки утреннего чая, уже под разошедшимся сильным дождем они пошли к 3 радиоактивной карте шламотвала.
Сергей надел поверх куртки и рюкзака пончо. Юра шел в ветровке. Ботинки, только немного просохшие, снова набрали воды. От травы опять намокли и потяжелели брюки. Дождь крупными каплями стучал по синтетической ткани пончо. Сергей шел, глядя себе под ноги, наблюдая, как утопают в лужах черные носки берцев. Ружье висело на плече стволом вниз.
- Что с тобой такое? Почему не смотришь вокруг? - возмутился Юра
- Да так, накатило что-то, - на самом деле в голове Сергея уже который раз за день все переворачивалось с ног на голову. Зато это общение с дядей Вовой даже как-то приземлило его мысли, придало им более-менее прямое русло. Сейчас главное не забыть, что он там наговорил, квартиру не забыть, где живет Вячеслав Сергеевич. А дальше, дальше сами разберемся, что к чему. Видно будет – рассудил Сергей.
Залитая дождем в низине «желтая дорога» сменилась высокой дамбой 6 секции хвостохранилища, по которой они быстро добрались до сбросного лотка. Он шел между секциями шламоотвалов и хвостохранилищ. По нему отводился ливневый сток в реку Елховку со всей площади хранилищ отходов, вдоль проходили трубные магистрали, кабельные эстакады.
Как и на других территориях вблизи «глаза циклона», здесь часто стоял туман. Самый простой способ преодолеть заросшую высоким ковылем низину заключался в том, чтобы перейти её по железной эстакаде вдоль трубопроводов. Только трудно найти ее в таком густом тумане.
Память не подвела, и в углу 5 секции хвостохранилища они наткнулись на трубу и уже по ней вышли к эстакаде. Заржавевший, хлипкий с виду мостик был сделан для обслуживания трубопроводов и другим своим концом упирался во вторую секцию. Как раз туда, куда лежал их путь. Узкий мостик с листом высечки снизу и двумя перилами по бокам висел в белой бесконечности. Шагаешь из тумана в туман, внизу шевелится море высокого ковыля. Кажется, что под ногами размеренно дышит огромное существо, а двухметровый ковыль – это его щетинистая шкура. В ватной тишине приглушенно звучали только шаги двоих ПУТников.
Мост между мирами.
Путь в бесконечность.
Ржавая дорога в преисподнюю.
Проклятый путь.
Все эти названия одинаково подходили к этому месту. Все были уместны в этом таинственном, завораживающем тумане Треугольника. Все было одинаково приемлемо. Добро и зло уравновешивались на весах хрупкого мостика. Металлическая эстакада в виде поперечины, к которой присоединены две чаши хранилищ отходов. Шестая секция хвостохранилища и вторая секция шламоотвала колебались в молоке тумана, балансируя на тонком коромысле путепровода.
Двое ПУТников прошли как раз половину пути, как вдруг мир и вправду будто качнулся. Белый туман лишал ориентиров, но орган равновесия не мог так подвести.
- Что происходит? – воскликнул Юра, - мы падаем что ли?!
- Нет, скорей это какая-то очередная иллюзия. Голова кружится, я бы постоял на месте. И даже немного сдал бы назад пару шагов!
- О! Аккуратно, блин! - металлическая эстакада, вначале провалившись носом, отыграла назад и, наверное, задралась бы в небо, если бы его можно было увидеть.
- Это что такое вот сейчас случилось?
- Где мы блин?
Как будто играя, металлическая эстакада раскачивалась. Происходящее просто не укладывалось в голове. Это было не только не логично, но просто безумно. Из-под ног уходил не только металлический мостик под ногами, но и все законы механики. Голова кружилась не столько от уходящего из-под ног металлического каркаса, сколько от мысли, что этому мостику между двумя высокими дамбами просто НЕГДЕ так раскачиваться.
Вцепившись в поручни мостика, они пытались остановить эти качели, балансируя как акробаты. Аккуратно перемещая вес тела, им удалось уменьшить амплитуду качания. Голова кружилась, поджатые ноги сводило судорогой, желудок бунтовал, но приходилось терпеть боль из страха пошевелиться. Металлический мостик обрел равновесие, осторожно, боясь нарушить баланс, оба плавно уселись спиной к спине и вытянули ноги. К дрожащим мышцам прилила горячая свежая кровь, в грудную клетку хлынул поток свежего воздуха. К спине прилипла намокшая от пота футболка.
- Вот ты блин, зазеркалье какое-то, кто бы рассказал – не поверил бы! Мосты, блин, под ногами в качели превращаются – заворчал Сергей, - я уже просто тривиально хочу домой. Никогда не думал, что буду жалеть не о том, что слишком быстро пролетело время в Треугольнике, а о том, что по дороге домой возникло слишком много препятствий и никак не можешь из него вырваться.
- Какие будут предложения? – спросил Юра.
- Даже не знаю. Можно попробовать слезть вон по той опоре на землю, если она не пропала еще. Но до поры нам еще добраться надо.
- Даа, незадачка!
- Я о такой ловушке еще не слышал.
- Да этот путь всегда рекомендовался, как наиболее безопасный.
Дождь перестал капать, стало чуть светлее. Как назло «циклон» не желал рассеиваться, не хотел показать выход. Очень осторожно оба сняли дождевики и аккуратно подсунули под клапаны рюкзаков.
- Есть у меня одна идейка – сообщил заговорщическим тоном Юра. Если мы одновременно будем удаляться от оси этой нереальной конструкции, то при условии, что наш вес будет равным, мы сможем дойти до концов эстакады и спрыгнуть на откосы дамб.
- Блин, высоковато получится, плюс там, в траве железо может какое-нибудь оказаться.
- Вообще-то есть еще вариант посвистеть для рассеивания тумана, - явно пытаясь поднять настроение, сообщил Юра, - я читал, что викинги так поступали. Оттуда якобы и обычай этот пошел. А так, если честно, гляди, какая аллегория выстраивается, мы должны уравновешивать друг друга. Ну, скажем, твою импульсивность я должен уравновесить своей рассудительностью, твое плохое настроение – своим оптимизмом, ну и так далее.
Сергей очередной раз поразился проницательности нового друга. Этот интеллигентного вида парень был явно не промах. Сергей не припоминал, чтобы за два дня у Юры было плохое настроение, он всегда был открыт для общения, всегда был готов помочь. Сквозь очки в изящной оправе на тебя всегда смотрели умные добрые глаза. Его способность быстро разводить костер выдавала в нем бывалого туриста, а ароматное сало из его запаса серьезно подпитало днем силы.
- Юр, а что тебе Ника сказала, перед тем как уходить, если конечно это не секрет?
- Сказала, чтобы я тебя не бросал. Так вот дословно и попросила, - Юра повернул лицо к Сергею и, сделав пафосную физиономию, проговорил: «Не бросай его, Сэммиус Генжи, он у нас теперь хранитель кольца» ха-ха-ха. А идем мы в страшный Мордор! Чтобы в 58 цехе уничтожить кольцо всевластия!!! Ха-ха-ха!
Некая аналогия с реальностью в Юркиных словах действительно была и Сергей тоже усмехнулся.
- Лучшая шутка за пару последних дней! Ты молодец! – похвалил его Сергей. Настроение поднялось, и сразу, как в компьютерной игре, откуда-то появились новые силы, усталость перестала чувствоваться.
- Я хочу пойти назад, соответственно, ты пойдешь вперед, - предложил Юра, - встретимся у 3 секции, у таблички «радиоактивность». К тому же, велика вероятность, что как только мы дойдем до конца, наваждение спадет.
Первые несколько шагов все шло гладко. Опора под ногами лишь немного колебалась. Но чем дальше они расходились, тем сильнее становились колебания. Вскоре пришлось совсем остановиться, и, замерев, подождать, пока успокоится раскачивающийся мостик. Конец, к которому был ближе Сергей, все больше и больше склонялся к земле, в то время как Юра поднимался выше. Видимо Сергей был тяжелее. Еще через пару шагов Сергей четко увидел впереди дамбу шламоотвала, поросшую высокой травой. Ощущение гравитации резко вернулось на свое место. Из-за отклоненного назад корпуса – поза еще сохранялась, чтобы компенсировать кажущийся наклон эстакады вперед, Сергей свалился на рюкзак. Ствол ружья жалобно звякнул, ударившись о металлический пол.
- Юр, ты как там?
- Нормально, я тоже добрался почти, – прозвучал из тумана приглушенный голос.
- Вот и славно, - Сергей, пройдя еще несколько шагов, перелез через перила и спрыгнул в высокую траву. Приземление было удачным. К счастью никакого металла под ногами не оказалось.
- Юр, ты на земле? - крикнул в туман Сергей
- Да, выхожу к тебе, – голос был очень приглушенным и едва был слышен.
Сергей, наслаждаясь надежной опорой под ногами, брел по высокой траве, и до места встречи оставалось совсем немного, когда с правой стороны возникло движение и из тумана вышли оборотни.
На этот раз они не нападали сразу, а разделившись, огромными прыжками охватывали Сергея полукругом. Их было семеро. «Ну надо же, - подумал Сергей, - сколько у меня тайных страхов». Оборотни впервые за все время встреч с ними как будто опасались его. Прижавшись к земле, они злобно сверкали глазами, выглядывая из высокой травы. Ружье безвольно висело на плече. Сергей был спокоен и собран, страха перед ними не было. Была скорей какая-то фатальная обреченность: все-таки мир Треугольника сильнее, какой смысл пытаться его победить. В голове промелькнула мысль: «Хорошо, что нож на своем месте, на бедре, если что –успею дотянуться». Рациональная его часть все-таки не так легко примирялась с нереальностью пасти оборотня.
Из полукруга, злобно рыча, вышел вожак. Когда до Сергея оставалось несколько шагов, оборотень сделал кувырок, из которого вышел уже старшим сержантом Шевченко. Вместо волчьей морды – широкое, не испорченное интеллектом лицо деревенского увальня, маленькие хитрые глазки и массивная шея. Сержант мгновенно подскочил к Сергею и резким ударом в лицо бросил его на траву.
- Ну что, Сережа? Принес мне мой подворотничок? – злобно крикнул Шеф, - я давно хочу с тобой поквитаться за пятно на моей биографии. За то, что из-за тебя, из-за какого-то духа зеленого с меня лычки сняли и характеристику хорошую в ментовку не дали. Ты мне, можно сказать, всю армейку испортил. Щас мы с тобой еще и за стрельбу по нашему серому брату посчитаемся. Думаешь каково – получить заряд картечи в морду в упор? Какая это сумасшедшая боль? Щас будет тебе море боли! Ты у меня щас траву будешь есть и блеять как козел! Понял, урод? Ботан долбанный!
Сергей встал и, вытирая с рассеченной губы кровь, улыбнулся старшему сержанту. Увидев его ошарашенный, взгляд Сергей начал разговор: «Прикинь, какая несправедливость – я, нелепый ботаник, работаю сейчас главным специалистом в чистой и светлой конторе, хожу на работу в костюме и белой рубашке. Сижу целыми днями за большим столом, все меня называют по имени и отчеству, глядишь еще пару лет и начальником отдела стану. Квартира у меня в спокойном районе областного центра. В девчонку вот хорошую влюбился. И что ты имеешь? Покосившийся деревянный дом в глухой деревне, в которой остались только старики, и даже твоя школьная подружка убежала в Питер? Работа в Москве мусорщиком без соцобеспечения и грязная маленькая квартира, которую вы снимаете вчетвером? От суррогата алкогольного наверно уже печень побаливает, сердечко стучит в 30-то лет? Тут невольно на весь свет озлобишься. Неудачником быть обидно. Так что зря ты на меня злобу держишь – судьба, Шеф, у тебя такая.
Зато помнишь, как ты меня от дембелей из соседней бригады десантников отмазал? Они же реально с меня тогда хотели берцы новые снять. Да и, чего уж греха таить, ты не был самым свирепым дедушкой в нашей роте. Вон Сабанцев парню с нашего призыва вообще челюсть сломал. Так что ты это, давай лучше как-нибудь пивка сходим попить, расскажешь как там «Мааасква» поживает».
Старший сержант опешил. Вся его решительность, злоба куда-то ушли, растаяли. Он как бы сдулся, и вот уже похудевший, с нездоровым цветом лица перед Сергеем стоял мусорщик Шевченко. Он заискивающе сверкнул маленькими глазками и, подавшись назад, перекувыркнулся в воздухе, встав на траву большим волком. Не огладываясь, он пошел прочь и оставшаяся стая, трусливо поджав хвосты, потянулась за ним. В тумане глухо прогремел выстрел. Где-то впереди Сергея звал Юра.
- Это твои оборотни были? А то я с перепугу по ним пальнул.
- Ага.
- А ты чего не стрелял?
- Это призраки, Юра. Это наши страхи, по ним не надо стрелять, их не стоит бояться. Их надо побороть. Правда, не знаю как для тебя, а для меня это утверждение справедливо. Все в Треугольнике стоит понимать только сквозь призму собственного опыта.
- А губу тебе тоже призраки разбили? – усмехнулся Юра.
Впервые за пару часов туман вдруг рассеялся, и окружающий мир засветился, заиграл в вечернем солнечном свете. Вместо уже привычных, серых оттенков множество ярких солнечных тонов. Голова слегка закружилась, сердце переполнил восторг. Мир снова стал понятен. Коварные ловушки перестали поджидать за каждым кустом. Хотелось лечь в густую траву и расслабиться. Сказывалась усталость перенасыщенного событиями нелегкого дня.
Третья секция сильно заросла со всех сторон деревьями и даже на дне карты с радиоактивными отходами зеленела целая роща. Косые лучи солнца пробивались сквозь березовую листву и играли светлыми бликами на траве. Друзья стояли на затянутой травой бетонной дороге. Нежные стебли разламывали стыки, прорастали в трещинах. Еще пару лет, и никто не вспомнит, что здесь была бетонка. На проржавевшей табличке уже с трудом различим знак радиоактивности. Обходя по дамбе хранилище, можно было выйти на шлюзовое устройство. Это такая шестиметровая металлическая табуретка, утопающая своими передними ножками в радиоактивном гипсе, а задними – в откосе дамбы хранилища. На «табуретке» возвышались механизмы подъема шиберов для сброса осветленной воды. На половины высоты передние «ножки» табуретки были причудливо облеплены отложениями белого гипса и были похожи на красиво декорированные колонны. Застывший гипс перед пропускным устройством образовывал причудливый довольно глубокий бассейн. Белое дно его было живописно украшено плавающими гирляндами водорослей. Вода, накапливающаяся в бассейне, была абсолютно прозрачна, на дне можно было разглядеть каждое наслоение, каждую застывшую форму.
По поверхности аквариумной воды плавали утки. За ними, выстроившись в кильватерную колонну, торопливо перебирая лапками, спешили совсем еще желтые утята. Жизнь кипела в этом искусственном, заполненном радиоактивными гипсами оазисе.
Постояв в молчании на водопропускном устройстве, ПУТники двинулись дальше. Пару раз запнувшись за валявшуюся в траве колючую проволоку, удалось отыскать удобное место спуска с крутой дамбы шламоотвала. С насыпи открывался прекрасный вид сквозь развесистые кроны деревьев: внизу под дамбой раскинулось заросшее чернопалочником озеро. Чуть дальше можно было разглядеть сверкающее в лучах заходящего солнца зеркало Жуковского озера или как его еще называли – Карьера ЗМУ, справа от него возвышался лес глухого бора.
Дав возможность лишь минуту полюбоваться вечерним пейзажем, туман «циклона» поглотил всю окружающую действительность. Из ориентиров остался только монотонный гул завода минеральных удобрений, находившийся сразу за осиновой рощей. Пробираясь сквозь опутанный колючей проволокой лес, Юра сообщил, что после переправы собирается повернуть в обход основного производства ЗМУ и выйти к площадкам складирования удобрений, а от них уже топать в город. После преодоления реки Елховки они разделятся и Сергей пойдет один.
И ему стало грустно, как бывает, когда что-то очень хорошее скоро закончится. Еще пятьсот метров и закончится общение с Юрой, еще пару часов хода и он достигнет устья Воложки, найдет свою лодку и поплывет вниз по Вятке к Нововятску. Закончатся эти 2 бесконечных дня в Треугольнике и начнутся серые рабочие будни. Но больше всего ему было жаль себя. Жаль, что он оставляет здесь Нику. Загадочную девушку, а может даже и не девушку, а воплощение Геи, а может быть просто чьего-то двойника, скопированного в какой-то немыслимой матрице Треугольника.
Все когда-нибудь кончается, заканчивается и этот день.
Они подошли к каналу – спрямленному руслу реки Елховки на самой границе завода минеральных удобрений. Сквозь туман его гул казался совсем близким. Переправа была сделана из двух связанных проволокой деревянных опор линии электропередач, и перекинута через мелкую речку. Со времен появления треугольника здесь вряд ли кто часто ходил, а раньше это было любимое рыбное место. Вода реки в те времена была всех цветов радуги – то ржаво-красная, то буро-коричневая. Дополняла картину вечная бензиновая пленка на ее поверхности. Но какую рыбу здесь ловили!
Сейчас река стала заметно чище. Были видны размеренно колышущиеся длинные нити зеленых водорослей. Глубина реки была небольшая – метра два максимум, но падать в нее с мостков точно не стоило.
Первым на неустойчивые бревна вступил Юра.
Казавшиеся с виду надежными опоры стали прогибаться бод тяжестью Юры, к тому же переправа стала угрожающе раскачиваться.
- Надоели мне за сегодня эти качели! - Юра не терял присутствия духа. Еще пара шагов и он на той стороне.
Опоры лежали параллельно друг другу, и для поставленной поперек их ноги было достаточно места. Но это только на первый взгляд. А на самом деле рюкзак и ружье меняли привычный центр тяжести и равновесие грозило легко нарушится.
Сергей был как раз на середине переправы, когда «циклон» начал рассеиваться. Вначале будто кто-то раздвинул занавес и вместо белой стены тумана на противоположном берегу вырос своими многочисленными трубами и гранбашнями завод минеральных удобрений. Сразу с картинкой пришел и звук – надсадный гул многочисленных агрегатов: турбин, вентиляторов, двигателей. Все это было настолько неожиданно, что и Сергей, и Юра отвлеклись, и невольно загляделись открывшимся видом. Нога запнулась за выступающий виток проволоки, и Сергей полетел в воду. Удар о холодную воду был оглушающим.
Реальность очередной раз за день ударила его под дых. На этот раз в роли кулака выступала на удивление холодная, отдающая запахом бензина вода Елховки. Сергей был все еще под водой, в легких кончился воздух, судорогой свело правую икру, зато ноги почувствовали дно. Из всех сил оттолкнувшись от опоры, помогая себе левой рукой (в правой все так же было зажато ружье), Сергей вынырнул на поверхность. Открыв глаза и вдохнув воздуха, он ловко схватился за руку, протянутую ему с берега Юркой.
- А! А! Тьфу ты, тьфу, да когда же я наконец сдохну? – цитируя известный анекдот про говорящую лошадь, прокричал, отплевываясь и вылезая на берег, Сергей, - Да кончится этот день или нет! Как я устал уже от этих приключений!
Расслабляться было некогда, и, пока Сергей отжимал промокшую одежду, выливал воду из ботинок, Юра уже достал горячительное и налил по «пять капель». Водка приятно обожгла горло. Использовать ее в такой ситуации стоило не столько для непосредственного обманчивого согревания, сколько для успокоения расшалившихся нервов.
Пустая кружка была уложена в рюкзак, одежда выжата и снова надета, пришла пора расставаться.
- Так Юр, запиши мой телефон, ага, и номер аськи. Ладно, честное слово рад был, что мы познакомились! Правда, рад! Давай запланируем следующий выход где-нибудь в начале июля – там у меня отгулы бы должны накопиться пара-тройка.
- Да я тоже рад! Да, обязательно. В следующий раз вместе пойдем сразу.
В соответствии с обычаем они крепко пожали запястья друг другу и разошлись в разные стороны. Сергею предстояло преодолеть еще около 5 километров до своей лодки, причем сделать большой крюк по сильно пересеченной местности почти без дороги. Сейчас он бежал вдоль железобетонного забора завода. Туман спустился опять, но дорогу он хорошо представлял даже с закрытыми глазами и вряд ли бы сбился с пути. За полчаса обогнув завод, он вышел на гравийную насыпь. Начало темнеть и лес встал по бокам дороги двумя темными стенами. Туман рассеялся, и на трубах гудящего завода зажглись красные габаритные огни. Еще через полчаса, когда он достиг начала восточного воздухозаборника, в просвет между туманами «циклона» Сергей увидел «царство Саурона» во всей красе и остановился, впечатленный грандиозностью и отвратительностью его. Белый дым гранбашен и более низких труб был подсвечен снизу фонарями промплощадки. Столб освещенного дыма был похож на кривую уходящую в небо исполинскую гору. Угольно-черные на фоне темно-синего неба, выстроившиеся в ровную линию, грациозные трубы основных производственных цехов светились злыми красными огоньками. Чуть вдали за заводом переливался множеством огоньков Кирово-Чепецк. Чуть слева были хорошо различимы трубы ТЭЦ-3 и завода «Полимер». Вид работающего гигантского завода минеральных удобрений и расположенных за ним «Полимера» и ТЭЦ завораживал взгляд. Несмотря на выбросы вредного дыма, несмотря на большое количество производимых отходов, на весь вред наносимый природе и человеку, все равно хотелось любоваться им. Хотелось радоваться торжеству человеческого гения. Величественные дымящиеся сооружения порождали глубокое чувство уважения к людям технических профессий – инженерам, технологам. Глубоко в душе неприятно копошилось чувство зависти к этим сильным людям за их причастность к этому олимпу человеческого могущества. Казалось, что те, кто ежедневно идут на работу в царство высоких дымящих труб более счастливы, чем мы, так как видят плоды своего труда. Они чувствуют свою частицу бессмертия, подаренную ими металлическим трубам, железобетонным коробкам цехов. Казалось, что они знают - даже если они умрут, завтра ИХ комбинат будет продолжать работать.
Грандиозность химкомбината чувствовалось даже на таком расстоянии. Казалось невероятным, что такое величественное произведение могли построить обычные люди. Мысль эта впечатляла своей внезапной догадкой, и, если бы не однозначная роль этого градообразующего предприятия в жизни людей всей области (химкомбинат самый крупный производственный донор областного бюджета), можно было бы воспользоваться описанием из шедевра Толкиена.
«Мордор - царство Саурона. Мордор расположен за Хмурыми Горами. к востоку от границ Гондора. Там над долиной Горгорат высится зловещая цитадель - Барад Дур. Сердце Мордора неукротимая гора Ородруин. Огонь недр непрестанно клокотал в жерле вулкана, и был необходим Саурону для его колдовских дел. Именно на вершине Ородруина сковал Саурон свое Кольцо Всевластья».
При желании и должном уровне воображения среди труб и башен химкомбината легко можно было бы найти и цитадель - Барад Дур и гору Ородруин, а в этой аналогии он казался еще более величественным.
Но вот «циклон» закрыл весь вид, да и надо было двигаться дальше. К рассвету надо было успеть доплыть до Нововятска. Сегодня ж к восьми на работу.
Двигаться ночью в тумане можно было только с фонариком. Даже свет луны не мог пробить белую мглу. На такое обычные ПУТники решались только в самых крайних случаях. По первоначальному плану Сергей должен был выйти из Треугольника еще засветло. Но случай, как всегда это бывает, внес свои коррективы.
Хорошо, что хоть бояться оборотней ему больше не надо. МЦ обиженно висит на плече и больно бьет по бедру при каждом шаге. Ходовой день в разношенных, но сырых ботинках дает о себе знать – кажется, натирает правую пятку. Единственное, что пугает, как бы не встретится нос к носу с Хозяином, хоть и не опасно, но жутковато.
Старая, заросшая колея грунтовки – тропа еле угадывалась в высокой траве, петляла среди кустов и рощиц в пойме реки Просницы. Прохладный ночной воздух наполняли крики коростелей, стрёкот цикад. Сергей вспоминал, как еще совсем недавно, буквально вчера, был такой же приятный теплый вечер, они с Никой сидели на берегу реки. Сейчас ему казалось, что с того вчерашнего вечера прошло несколько лет. Дело даже не в спрессованных в последние 24 часа событиях, дело в том, что возможно, он нашел в Треугольнике то, что давно искал. Перед его мысленным взором был образ Ники, девушки, которая возможно действительно является воплощением духа земли, но даже если и так, она все равно очень ему понравилась. За последние пару часов его голову несколько раз посещала мысль: все бросить и в юношеском импульсивном порыве ломануться сквозь темный ночной лес туда к 15008 скважине, где его ждет, он это точно знал, его Ника. Эти мысли грели, тешили его сознание, но разум, разум безжалостно шептал, что этого не произойдет, что для следующей встречи еще не наступило время.
Тропинка углубилась в кусты, под ногами зачавкала грязь, в рассеивающемся тумане слева, в просвете кустов, показалось узкое русло Просницы. До измерительного лотка осталось совсем немного. Вот и знакомый подъем в мелкий осинник, сейчас немного налево и можно будет выйти на очередную луговину. Справа за осинами в неясном свете пробивающейся через облака луны промелькнули знакомые волчьи силуэты. Чуть погодя, когда он вышел на открытое пространство, стало видно, что оборотни идут совсем рядом. Периодически они поднимали в его сторону свои морды с острыми торчащими вверх ушами, нюхали воздух и недовольно фыркали. Слева на самом краю заросшего кувшинками и осокой пойменного озера мелькнул силуэт русалки. В голубом, призрачном свете белела ее нежная кожа. Длинные темные волосы свободно падали на плечи. Русалка занималась обычным для этого времени суток делом – плела венок из луговых цветов и добавляла в него желтые цветы кувшинок. Конечно, кому-нибудь захочется искупаться, она бросит свое занятие и будет не прочь защекотать его до смерти. Ну вот, все в сборе – около большого куста на пригорке можно было рассмотреть сутулую огромную фигуру Хозяина. Оборотни, русалки, лешие – на языке ПУТников такое столпотворение таинственных обитателей Треугольника назывался «парад». Редкие ПУТники были его свидетелями, один из очень немногих мог рассчитывать на такую честь. Что это могло значить, никто и не знал. Наверное, таким образом Треугольник приглашал пройти новый ПУТь, намекая на то, что тебя здесь всегда ждут твои страхи, твои стремления, твои мечты. Может быть, мы и обитатели Треугольника не так и отличаемся друг от друга. Может мы для них почти то же, что и они для нас? Может, они могут воплотиться в жизнь только через нас? Мы – белое полотно театра теней, без которого тени упадут на черную землю и пропадут без вести... Хочется верить, что мы часть одного целого – мы все частички Души Земли, и в них, и в нас наверное живет Гея. Может так статься, что для обитателей Треугольника мы такие же необычные, удивительные, загадочные сущности, какими они кажутся нам. Наверное, они тоже наблюдают за нами, изучают, стараются понять или может быть простить? Простить за отклонение от предначертанного пути - жить с ними в тесном симбиозе, в гармонии с Землей.
Загадка может заключаться вовсе не в Треугольнике, загадка может скрываться в самом феномене современного человека, сбежавшего от возможности единения с природой, укрывшемся от нее в серых улицах городов. Боимся ее, заменяя ее суррогатами – искусственными ухоженными парками, нелепыми скверами, бетонными набережными. Там, за надежными стенами, в своих маленьких крохотных комнатках люди пытаются спрятаться от своих страхов – оборотней, от своих тайных желаний – русалок, от своих мыслей – леших. В итоге, чем больше люди от них прячутся, чем больше отрицают их существование, не признают их, не замечают, тем больше к ним тянет. Тем больше хочется прийти, побывать в треугольнике. И если даже не побороть их, не принять такими как они есть, то хотя бы издали посмотреть на их оскаленные пасти, на обнаженные груди, на сутулые силуэты.
Эти мысли сами звучали в голове Сергея, они приходили ниоткуда, как пузыри всплывали с темной глубины. Словно кто-то открыл ему еще один глаз, и все стало видеться в другом свете.
На душе было хорошо и спокойно. Перейдя измерительный лоток, Сергей окинул прощальным взглядом оставшихся на другом берегу оборотней, одинокую фигуру Хозяина, резвящихся на серебристой глади озера Просного русалок. Круг замкнулся. Сколько их еще предстоит пройти? Сколько еще загадок? Открытий?
Идя по сырой высокой траве, Сергей вспомнил старую добрую песню Бориса Гребенщикова, ее слова в эту ночь приобрели какой-то другой, глубинный смысл. И он тихонько стал напевать.

 Мне не нужно касания твоей руки и свободы твоей реки,
 Мне не нужно, чтоб ты была рядом со мной, мы и так не так далеки,
 И я знаю, что это чужая игра и не я расставляю сеть
 Но если бы ты могла меня слышать, мне было бы легче петь…

 Он пел это ночному бесконечному небу, звездам, траве, раскидистым дубам, он пел ее Нике.
 Это новые листья меняют свой цвет это в новых стаканах вино,
 Только время уже не властно над нами, мы движемся, словно в кино,
 И когда бы я мог изменить расклад, я б оставил бы все как есть,

 Но если бы ты могла меня слышать, мне было бы легче петь.
 По дощатым полам твоего эдема мне не бродить наяву,
 Но когда твои руки в крови от роз, я режу свои о траву,
 И ни там, ни здесь не осталось скрипок, не переплавленных в медь,

 Но если бы ты могла меня слышать, мне было бы легче петь
 Так прости за то, что любя тебя, я остался таким же как был,
 Но я до сих пор не умею прощаться с теми, кого я любил,
 И хотя я благословляю того, кто позволил тебе взлететь,

 Но если бы ты могла меня слышать, мне было бы легче петь
 Но если бы ты могла меня слышать. мне было бы незачем петь…

Сергей уходил из Треугольника.
В кустах на берегу Вятки он нашел припрятанный рюкзак с надувной байдаркой. Который раз хваля себя за предусмотрительность, он залпом выпил половину полторашки с минералкой и съел несколько печенюшек из НЗ. Здесь на берегу Воложки уже не слышно постоянного гула комбината, не видно его труб. Сюда не так часто приходит туман «циклона».
Напротив, на крутом коренном берегу Вятки мигало огоньками Никульчино. Темная теплая вода Вятки ласково омывала босые, натруженные за день ноги. Лодка уже накачана, небольшой рюкзак и упакованное в чехол ружье уже лежат в кокпите. Можно отчаливать, но Сергей медлил. Постояв на отмели, полной грудью вдохнув ночной воздух, оглянувшись на прибрежные кусты, он решительно оттолкнулся от берега и уселся в лодку.
Пара взмахов весла и лодку подхватило неспешное течение. До Нововятска было еще часа три неспешного плавания. Лодка скользила по черной воде, темные силуэты правого крутого берега вырисовывались на фоне ясного звездного неба, луна уже зашла и восток начал светлеть. Короткая летняя ночь заканчивалась.
В голове Сергея как прощальный крик заиграла песня группы «Пикник»
 А может быть и не было меня – молчи!
 И сердце без меня само стучит
 И рвутся струны сами собой
 Как будто обрывается свет,
 А может быть и нет…
 А может быть и не было меня – скажи
 И кровь, как речка между камней, сама бежит
 И рвутся струны сами собой
 Как будто обрывается свет,
 А может быть и нет…
 И лед тебя коснется и жар – замри, очнись
 Спокойною и легкой рукой листая дни
 И рвутся струны сами собой
 Как будто обрывается свет,
 А может быть и нет…
В полудреме, уже при свете дня Сергей доплыл до бетонной набережной Нововятска. Быстро упаковав еще сырую байдарку и собрав вещи, вызвал такси. Всю дорогу до дома он проспал тяжелым сном, неудобно наклонив голову на подголовник. Затащив снаряжение в прихожую, Сергей торопясь принял душ, без аппетита позавтракал, и, выпив две кружки крепкого кофе, пошел на работу.
Контора, как всегда, встретила его заваленным бумагами столом, совещанием у начальства, на котором он зевал так, что его начальник отдела грозил ему кулаком. Потом были бесконечные пустые телефонные разговоры. Безучастные лица коллег, погрязшие в рутине своих повседневных мелочных забот. Все как обычно.
За исключением одного. Он больше не боялся, он был открыт для этой жизни, открыт судьбе, неизбежности, провидению, он готов был принять любой их удар, он не знал истины, но он чувствовал, что постиг ее. В круговерти рабочего дня и срочных поручений Сергей смог выкроить время и позвонил Юре.
«Привет»
«Здорово»
«Как вчера добрался?»
«Да нормально, чуть на блокпосту не тормознули, но вроде проскочил»
«А ты как доплыл?»
«Благополучно»
«Какие планы на 10 -12 июля?»
«Как какие, конечно в Треугольник идем, и на этот раз по 3 маршруту!»
«Ладно, ближе к делу созвонимся – две недели же еще»
На сердце потеплело. Хороший парень – этот Юрка, замечательно, что с ним познакомился, очередной раз порадовался Сергей.
Остаток рабочего дня пролетел незаметно. Надо было позвонить в Нолинск, получить в бухгалтерии командировочные на послезавтра. Выйдя в пять часов на улицу, Сергей чувствовал обычную для насыщенного рабочего дня усталость. От бессонной ночи не было и следа. «Как будто в санатории неделю отдыхал» вспомнились ему слова дяди Вовы. Обойдя двухэтажное здание конторы, перед выходом на оживленную улицу, он остановился в подворотне жилого дома. Рядом возник знакомый силуэт. Сергей от неожиданности замер. Прямо перед ним стоял огромный оборотень. Только на этот раз его огромные клыки спрятались в закрытой пасти, хвост игриво помахивал, а глаза заговорщически блестели. Удивление прошло, Сергей улыбнулся старому знакомому – ну и хорошо, что пришел, тут за углом магазинчик есть, а на набережной Грина у вечного огня скамеечка неприметная. Сержант Шевченко плотоядно улыбался, предвкушая дармовую выпивку.


Заключение

Настоящие дни

Город накрывала ночь. Улицы освободились от машин, окна квартир засветились голубым светом телевизоров и плазменных панелей. Парки и скверы наполнили парочки молодых людей. У вечного огня на улице Московской было много гуляющих, наслаждающихся летним вечером людей. Молодые мамы с колясками, стайки загулявшихся ребятишек, компании молодежи. Проходя по набережной, они обычно задерживались на смотровой площадке за памятником. С нее открывался живописный вид на покрытые зеленым ковром территории Заречья, реку Вятку, городской пляж, «Титаник», а на самом горизонте дымил своими многочисленными трубами химкомбинат. 
В стороне от смотровой площадки, по дорожке к монастырю, на маленькой скамеечке сидели двое людей, судя по нескольким пустым банкам пива, они уже дошли до кондиции, будто в подтверждении догадки они невпопад, путая слова, но стараясь из всех сил, затянули старенькую песню «Пикника»

 Это выстрел в висок, изменяющий бег
 Это черный чулок на загорелой ноге
 Это страх темноты, страх, что будет потом
 Это чьи-то шаги за углом, это...

 Это камень в руке, это лезвие бритв
 Настоящие дни, настоящие дни
 Это ждущие свет люди в серых пальто
 Настоящие дни, да, да, это...

 Если будет день - значит тени не в счет
 Если харакири - то кривым мечом
 Если тушат свет - значит, грех так грех
 Если минарет - значит выше всех
 Выше всех, выше всех!


Бованенково, апрель 2011 года